Жажда

— Сколько минут прошло? Сколько надо, чтобы добраться до чертовой раздевалки? Что они там делают? Идут в туалет, сидят на горшках, принимают душ? Что, Оля?! — орала на подругу Нина.

— Три минуты прошло с тех пор, как ты спрашивала в последний раз, — посмотрела на телефон подруга. Нина продолжала ходить. А Оля посмотрела в сторону бара. Через окно был виден экран телевизора.

— Я звоню, — сосредоточилась на аппарате Нина.

— Отбой, — прищурилась Оля, вглядываясь в окно. — Фабрегас и Бендтнер дают послематчевое интервью, — девушка указала в сторону бара. — Отбой, ждем.

— Твою мать! — выругалась русская. — Может, позвонить Вик? — неожиданно предложила Нина.

— Зачем? — усмехнулась Оля. — Уверена, она даже не слышала о том, что произошло.

Нина застонала и взялась за голову:

— Там была кислородная маска, он, кажется, терял сознание.

— Ждем, — повторила Оля, потирая переносицу, а через несколько минут скомандовала: — Всё, звони!

Когда датчанин наконец поднял трубку телефона, Нина уже отчаялась. Она путала слова, захлебываясь слезами от волнения.

— Куда его повезли, Ник?

— Я не уверен, что это хорошая идея. Нина, сейчас ему будут делать операцию, — вздохнул датчанин, — складывать кости на место. Возможно, вставлять какой-то штырь. Блин, я толком не понял. Нам клубный врач рассказывал. Мы все еще в Сток-он-Трент. До Лондона двести пятьдесят с лишним километров…

— Скажи, твою мать, название гребаной больницы, — перебила его девушка.

- *** госпиталь в Лондоне.

— Спасибо.

— Нина, тебя все равно не пустят, — прокричал в телефон футболист, но девушка не обратила на это никакого внимания.

* * *

Ночь давно вступила в свои права. Вокруг было тихо. Видимо, прессе и фанатам еще не удалось узнать о том, куда именно привезли футболиста Арсенала. В то время как девушки ехали в такси, Нина попыталась найти какую-либо информацию в интернете. В итоге девушка разрыдалась еще больше, ибо журналисты и болельщики в один голос называли травму Аарона Рэмзи одной из самых страшных в истории футбола.

Когда подруги подошли к высокой кованой ограде, калитка оказалась заперта. Охранник у входа любезно поздоровался.

— Ваши имена, — отчеканил мужчина в форме.

Девушки ответили, и охранник долго рылся в бумагах, потом связался с кем-то по радио и покачал головой.

— Простите, но в списке возможных посетителей нашей клиники вас нет, мне очень жаль.

Нина продолжала настаивать на том, что им необходимо попасть внутрь. А Оля извинилась перед мужчиной и оттащила подругу за локоть в сторону.

— Успокойся! — вздохнула Оля. — Сейчас мы ему ничем не поможем. Пойдем домой! Тебе нужно поспать. Завтра придем сюда снова. Может, Ник нам поможет.

Оля взглянула в глаза подруге. Веки Нины опухли от слез. Под глазами девушки появились темные круги. Лицо русской покрылось какими-то странными красными пятнами. Оля никогда не видела Нину такой. Саулина покачала головой. После чего высвободила руку из захвата Оли и отошла на несколько метров назад. Затем огляделась по сторонам. Сделав еще несколько шагов, она села на лавку.

— Я никуда отсюда не уйду, Оля, — прошептала Нина и снова заплакала.

Глава 19

Под утро возле больницы собралось много людей. Журналисты, поклонники и просто зеваки ринулись к кованой решетке ограды клиники, когда на крыльцо вышла женщина средних лет — представитель футболиста. Стараясь перекричать слушателей, англичанка с короткой мужской стрижкой читала заранее приготовленный текст. Из-за шума набежавшей толпы и не слишком высокого роста Нина практически ничего не слышала. Ей удалось уловить лишь отдельные фразы.

— После ряда обследований стало известно, что футболист сборной Уэльса и английского футбольного клуба «Арсенал» Аарон Джеймс Рэмзи во время гостевой игры против команды Стоук Сити получил открытый перелом большой и малой берцовых костей. На данный момент ему сделана операция, подробности которой по определенным причинам и желанию родственников мы не разглашаем…

Двойной перелом? У Нины защемило сердце. Ей стало трудно дышать. Она почувствовала резкую боль в области желудка. Так было всегда. Еще в университетские годы, когда она очень боялась экзаменов или зачетов, у нее начинал болеть живот. Вот только Аарон — это не курсовой проект. Он живой и очень дорогой ей человек. А она не в силах даже прикоснуться к нему. Поддержать, помочь или просто согреть теплом своих рук.

Как только женщина свернула бумагу пополам, со всех сторон посыпались многочисленные вопросы. «Каковы сроки восстановления?» «В каком он состоянии?» «Есть ли шансы, что он вернется в спорт?» «Известна ли сумма страховки?» «Будет ли подписан контракт, который закончится явно раньше, чем футболист сможет восстановиться?»

Женщина, стоящая на крыльце, тяжело вздохнула:

— Конечно, он подавлен. С ним работает психолог. Мы не думаем, что травма сломала ему жизнь. Врачи обязательно поставят его на ноги, и он заиграет лучше прежнего, — грустно улыбнулась представитель спортсмена и снова вздохнула. — А иначе и быть не может!