Жажда

Ну почему она такая? Почему на нее невозможно злиться? Когда он уже решил, что между ними все кончено! Пусть спит себе с Фабрегасом сколько душе угодно. Она появляется, словно ниоткуда, и говорит именно то, на что он не может не реагировать. Ну что она за человек? И почему обладает властью над его сердцем? Аарон снова едва заметно улыбнулся своим размышлениям, хотя ничего смешного в них не было.

Он так старательно избегал мыслей о том, что она прибежала к нему первой. Но нет, ей, этой упрямице, строптивице и вообще, надо было притащиться в его палату во что бы то ни стало. Ну что за ерундень-то, Господи? Ну почему у всех девушки как девушки, а ему досталось это наказание Божье?

— Нина, уйди, пожалуйста, — серьезно произнес Аарон.

Нина удивленно приоткрыла рот. Она почувствовала, что слёзы снова подступают к глазам. Нет, нет, нет! Только не это! Нет! Он выбрал Викторию? Аарону нравится англичанка? Ну конечно, иначе бы он не стал вносить ее в список. Какая же она дура! Приперлась сюда, надеясь помочь ему, а на самом деле все это время только раздражала своим присутствием. Аарон разочаровался в ней. Ему не нужна ее поддержка…

Глава 20

Нина отказывалась верить в то, что произошло. Она не могла ступить и шага. Покинув палату, Саулина остановилась возле двери, прислонившись затылком к стене. Поверхность оказалось холодной. Девушка ощутила дикую усталость. Нина была опустошена, как будто из нее выжали все соки без остатка. Вначале невероятный стресс и водопады слез, затем бессонная ночь. И напоследок неприятная битва с Викторией. Тяжело дыша, русская едва держалась на ногах. Ее сердце, как и прежде, было не на месте. Она переживала за Аарона. Но физически сил больше не осталось. Ей был необходим отдых от всего этого. Голова раскалывалась, а мысли роились, словно стая бешеных пчел. Она никогда не думала, что будет чувствовать себя настолько брошенной и покинутой! Какого черта? Отчего вдруг ей кажется, будто ее вычеркнули из жизни? Нельзя же оставить человека, с которым, по сути, ты вместе не был? По какой-то странной причине это было больнее, чем Сашина измена и девушка Фабрегаса. Она покачала головой, не понимая, что происходит. Нина крепко — крепко зажмурилась. Ведь это же Аарон. Ее лучший друг, надежда и опора. Любимый собеседник и советчик во всех делах. Они ведь просто друзья, верно? Между ними никогда ничего не было. Они ведь даже не целовались толком. Если не считать того неуместного прикосновения на дне рождения Виктории. Ах да, еще в зоопарке. Конечно, она видела желание в его глазах. Женщины всегда чувствуют подобные вещи. Но русская старалась не замечать этого или списывать на простые инстинкты, не более. Нина замерла на месте, задавая себе резонный вопрос: «Хотела ли она, чтобы валлиец поцеловал ее по-настоящему?» И тут же получила ответ в виде горячих мурашек, толпой пробежавших по позвоночнику. Девушка задышала чаще, ощущая слабость во всем теле. Да, безусловно. «Но теперь он будет целовать Викторию!» — зло прошипел внутренний голос. Болезненный укол ревности моментально пронзил ее в самое сердце. Но дело было даже не в чувстве собственности. Это что-то другое: всепоглощающее, важное и дорогое. Будто, если она больше не увидит этого парня, ее жизнь уже никогда не станет прежней. Какая-то глупость.

Нина развернулась к стене лицом, пытаясь сосредоточиться на немного облупившейся желтой краске. Аарон сломал ногу, он на грани нервного срыва. И она не должна проявлять эгоизм. Ее задача — помочь ему. Именно так, а не иначе поступают близкие друзья. «Но теперь ему поможет Виктория!» — снова посмеялся над ней внутренний голос. Нина вздохнула. Почему она не злится на него? Отчего не слушает свою собственную гордость? Странная, однако, штука жизнь. Что бы ни происходило, эта необычная близость между ней и Аароном остается неизменной. Подобно тому, что кто-то протянул между ними незримую нить и не дает ей разорваться. Молодой валлийский футболист для нее словно аромат любимой клубники или вкус самого сладкого игристого шампанского в мире. Никогда не портится и не надоедает. Что-то совсем не похожее на жажду, минутную слабость или тягу соприкасаться телами. Нина застонала от отчаянья. Теперь все это не имело значения. У нее не осталось слез. Она, кажется, выплакала абсолютно все по дороге сюда. Почему в таком случае она не спешит покинуть это место? Отчего на сердце все еще тлеет огонек надежды, что на самом деле Аарон не хотел отпускать ее? Возможно, она прочла это в его глазах, полных тоски? Она знает этого парня. Умеет распознавать его настроение по одному лишь взгляду. Правда, было кое-что еще…