Zettel

(m) Поскольку это орнамент, который мне хорошо известен: я знаю, как он называется, знаю, где я его уже видел.

(n) Поскольку она изображает обстановку в моей комнате.

(o) Поскольку я инстинктивно провел эти контурные линии и чувствую себя от этого умиротворенным.

(p) Поскольку я вспоминаю, что мне уже описывали этот предмет.

И так далее.

(Кто не понимает, почему мы говорим об этих вещах, должен воспринимать всё, что мы говорим, как пустую забаву.)

198. Могу ли я мысленно отделаться от впечатления знакомства с предметом там, где оно есть; и домыслить там, где его нет? И что это означает? Я разглядываю, например, лицо своего друга и спрашиваю себя: Как оно выглядело бы, если бы я видел его как лицо незнакомца (как если бы я видел его сейчас в первый раз)? Что остается, так сказать, от вида лица, если я мысленно отстраняюсь, отказываюсь от того, что это впечатление от знакомого лица? – Ну, здесь я склонен сказать: «Это очень тяжело, отделить факт, что лицо знакомо, от самого впечатления, которое производит это лицо». Но я также чувствую, что это неудачный способ выражения. А именно, я абсолютно не представляю, как же это я должен хотя бы попытаться отделить друг от друга две эти вещи. Выражение «отделить их друг от друга» вовсе не имеет для меня никакого ясного смысла.

Я знаю, что это означает: «Представь себе этот стол черным вместо коричневого». Этому соответствует: «Нарисуй этот стол, но только черным вместо коричневого».

199. Предположим, кто-то скажет: «Вообрази себе эту бабочку точно такой, как она есть, но не прекрасной, а безобразной»?!

200. Выше мы не определили, что должен означать отказ от ощущения, что это лицо хорошо знакомо.

Допустим, это могло бы означать, что следует припомнить впечатление, которое было у меня, когда я увидел это лицо первый раз.

201. Схема радиоприемника для того, кто не имеет никакого представления о подобных вещах, будет скоплением бессмысленных линий. Но если у него есть радиоприемник и он знаком с его функцией, то такой рисунок станет для него вполне осмысленной картинкой.

Ну а если мне теперь дадут бессмысленный предметный образ (скажем, на картине) – могу ли я его по собственному желанию представить осмысленным? Это похоже на такой вопрос, который мне могли бы задать: Могу ли я представить себе предмет произвольной формы как то, что можно использовать? Но использовать для чего?

Легко можно придумать класс материальных форм в качестве жилищ для животных или людей. Другой класс в качестве оружия. Еще один как модели ландшафтов. И т. д. и т. п. И стало быть, здесь я знаю, как придать смысл бессмысленной форме.

202. Хорошенько обдумай, как мы пользуемся словом «узнавать»! Я узнаю мебель в своей комнате, узнаю своего друга, которого вижу ежедневно. Но здесь нет никакого ‘акта узнавания’.

203. Можно было бы сказать: Я бы не составил никакого впечатления об этой комнате как о некоем целом, если бы не мог позволить своему взгляду шнырять туда-сюда и не мог свободно двигаться по комнате. (Stream of thought[47].) Но вопрос в том, как же проявляется то, что я ‘составил о ней впечатление как о некоем целом’? Например, в том, что я свободно и уверенно ориентируюсь в этой комнате; в отсутствии метаний, сомнений и изумления; в том, что несметное количество действий заключено в пределах ее стен; и что в разговоре я все это обобщаю словами «моя комната»; в том, что я нахожу нужным и необходимым всегда употреблять понятие ‘моя комната’, а не ‘стены’, ‘углы’ и т. д.

204. Как выглядит описание ‘установки’?

Например, говорят: «Не обращай внимания на эти пятна и на это небольшое искажение, рассматривай это как картину того-то…..!»

«Не думай об этом! Тебе бы и без этого картина не понравилась?» Говорят же, что я меняю зрительный образ – когда мигаю или когда закрываю глаза на детали. Это «не обращай внимание на…» играет совершенно ту же роль, что и, скажем, создание новой картины.

205. Ну, пожалуй, – и это веское основание для того, чтобы сказать, что посредством нашей установки мы меняем зрительное впечатление. То есть это веское основание, чтобы таким образом ограничить понятие ‘зрительного впечатления’.

206. «Но ведь в момент видения я очевидным образом могу объединять элементы (линии, например)!» А почему это называют «объединять»? Почему здесь – в основном – используют слово, которое уже имеет другое значение? (Естественно, это похоже на случай со словами «вычисление в уме».)

207. Когда я говорю кому-нибудь: «Объедини эти линии (или что-нибудь еще)!» – как он поступит? Ну, по-разному, в зависимости от обстоятельств. Может быть, он сосчитает их парами, или сложит в один ящик, или окинет их одним взором и т. д.

208. Разберем, что говорят о таком феномене, как этот:

Фигура выглядит то как F, то как зеркальное отражение F.