Земной Круг. Море Осколков

Боги, как же Коллу теперь хотелось, чтобы он остался с Рин. Все, что ему в ней нравилось, внезапно на него нахлынуло. Он почувствовал, что предпочел бы встретиться с десятком армий Верховного Короля рядом с ней, чем зайти в про́клятую тишину Строкома.

Но, как всегда говорил Бренд, за желания ничего не купишь.

Колл закинул за плечи свой мешок и пошел вслед за остальными.

Глава 32

Раны

Люди лежали на полу, брызгая слюной и корчась от боли. Они умоляли о помощи и бормотали что-то о своих матерях. Они сквернословили сквозь стиснутые зубы, рычали, кричали и истекали кровью.

Боги, как много в человеке крови. Скара и поверить не могла.

В углу клирик бубнил мольбы Тому Кто Заживляет Рану и развевал приторно пахнущий дым из чаши с тлеющей корой. Но все равно тут стояло удушающее зловоние пота, мочи и выделений организма, и Скаре пришлось прижать руку ко рту, к носу, даже к глазам и смотреть сквозь пальцы.

Мать Оуд была невысокой женщиной, но сейчас казалась огромной. Уже не персик, но скорее глубоко укоренившееся дерево, на котором они растут. Она нахмурила лоб, вспотевшие пряди волос липли к стиснутым челюстям, рукава были закатаны и виднелись сильные мышцы на испачканных красным предплечьях. Мужчина, которому она щупала рану на бедре, изогнул спину, а потом начал молотить руками и визжать.

— Кто-нибудь, подержите его! — прорычала она.

Рин метнулась мимо Скары, схватила мужчину за запястье и грубо прижимала его, пока Мать Оуд не вытащила костяную иглу из своего пучка волос, взяла в зубы, просунула в нее нить и наконец начала зашивать. А мужчина фыркал, ревел и плевался.

Скара вспомнила, как Мать Кира называла органы, описывала их назначение и бога-покровителя. Она говорила, что принцесса должна знать, как работают люди. Но можно прекрасно знать, что внутри человека кишки, и все же испытывать глубокое потрясение от их вида.

— Они напали с лестницами, — говорил Синий Дженнер. — И довольно храбро. Я бы на такое не пошел. Думаю, Светлый Иллинг пообещал немало денег тем, кто сможет забраться по стенам.

— Не многие забрались, — сказал Рэйт.

Скара посмотрела на мух, вившихся над грудой окровавленных бинтов.

— Достаточно, чтобы натворить это.

— Это? — Она с трудом понимала, как Дженнер мог сейчас хихикать. — Вы же видели, что мы с ними сделали! Если это худшее, что мы переживем, прежде чем вернется Отец Ярви, я буду считать, что мы поистине везунчики. — Скара, должно быть, выглядела испуганно, поскольку он смешался, встретившись с ней взглядом. — Ну… наверное, не эти парнишки…

— Он нас испытывает. — Лицо Рэйта было бледным, и на его щеке появились царапины. Скара не хотела знать, как он их получил. — Прощупывает, где мы слабы.

— Что ж, это испытание мы прошли, — сказал Дженнер. — На этот раз, по крайней мере. Моя королева, нам бы лучше вернуться на стены. Светлый Иллинг не из тех, кто сдается при первом затруднении.

В это время на стол Матери Оуд затаскивали следующего мужчину, а министр начисто омывала руки в чаше с трижды благословенной водой, уже розовой от крови. Мужчина был большим гетландцем, немногим старше Скары, и единственным следом раны было темное пятно на его кольчуге.

На шее у Оуд постукивал набор маленьких ножей, одним из которых она теперь срезала ремни, державшие доспех. Потом Рин стащила его кольчугу и мягкую поддевку, обнажив маленький порез на животе. Мать Оуд склонилась над ним, надавила и посмотрела, как вытекает кровь. Мужчина изогнулся, его рот открылся, но он только хрипло выдохнул. Его гладкое лицо содрогнулось. Мать Оуд понюхала рану, пробормотала проклятие и выпрямилась.

— Здесь я ничего поделать не смогу. Спойте ему молитву.

Скара уставилась на нее. Вот так легко человек был приговорен к смерти. Но таков выбор, который приходится делать лекарю. Кого-то можно спасти. Кто-то уже всего лишь груда плоти. Мать Оуд пошла дальше, а Скара заставила себя встать на дрожащих ногах перед умирающим, чувствуя, что ее сейчас стошнит. Заставила себя взять его за руку.

— Как тебя зовут? — спросила она.

Его шепот был едва громче выдоха.

— Сордаф.

Она попыталась спеть молитву Отцу Миру, чтобы он даровал воину покой. Ту молитву, что пела Мать Кира, когда Скара была маленькой, и когда умер ее отец, но слова не лезли из горла. Она слышала о мужчинах, достойно умерших в битве. Теперь она больше не могла представить, что это значило.

Выпученные глаза раненого сфокусировались на ней. Или позади нее. На его семье, быть может. На том, что он не доделал, что не досказал. На тьме за Последней Дверью.

— Что я могу сделать? — прошептала она, вцепившись в его руку так же сильно, как он цеплялся за нее.

Он попытался что-то сказать, но раздалось только хлюпанье, и кровь запятнала его губы.

— Кто-нибудь, принесите воды! — взвизгнула она.

— Уже не нужно, моя королева. — Рин мягко разжала пальцы Скары. — Он умер. — И Скара поняла, что его рука обмякла.

Она встала.

Голова кружилась. Было жарко, и все тело покалывало.