Земной Круг. Море Осколков

— Братец, прошу тебя. — Ракки взял его за плечи, скорее обнял, чем сжал. И чем сильнее Рэйт напрягался, тем сильнее смягчался. Ведь брат знал его лучше всех. — Если мы не присмотрим друг за другом, то кто присмотрит? Сделай это. Ради меня. Ради нас.

Рэйт посмотрел брату в глаза. Сейчас не казалось, что они сильно похожи. Он втянул воздух, медленно выдохнул, и весь боевой задор испарился.

— Сделаю. — Он опустил голову, глядя на бутылочку в ладони. В конце концов, сколько человек он убил? — Я пытался придумать хорошую причину не делать, но… ведь умник у нас ты. — Он крепко сжал кулак. — Я убийца.

Рин в основном молчала, держа во рту куски проволоки, и хмуро смотрела на свою работу. Скара говорила за них обеих — быть может, оттого, что рядом появилась девушка ее возраста, или из-за волнения от предстоящего совета. Она говорила о своей юности в Оплоте Байла и о каких-то воспоминаниях, о родителях. О Лесе в Йельтофте, о том, как он горел, и как она надеется отстроить его заново. О Тровенланде, о своих людях, о том, как боги помогут ей освободить их от тирании Верховного Короля, отомстить Светлому Иллингу и защитить наследие убитого деда. Сестра Оуд — теперь уже Мать Оуд — нахмурившись подобающе своему новому положению, согласно кивала.

Рэйт не кивал. Хотел бы он стать частью того прекрасного будущего, но он видел, какой была жизнь. Он вырос не в крепости или в королевском замке с рабами, готовыми исполнить любой его каприз. Он сам прогрызал себе путь, и рядом с ним не было никого, кроме брата.

Он положил руку на рубашку и почувствовал выпуклость бутылочки под тканью. Он знал, кто он такой. Знал, что должен сделать.

А потом Скара ему улыбнулась, и от этой улыбки ему показалось, что Мать Солнце светит ему одному.

— Как ты в этом сражаешься? — спросила она и встряхнулась, отчего кольчуга забренчала. — Какая тяжелая!

Решимость Рэйта растаяла, как масло на очаге.

— К ней привыкаешь, моя королева, — прохрипел он.

Она хмуро посмотрела на него.

— Ты заболел?

— Я? — опешил он. — Почему?

— Когда ты выучился хорошим манерам? Боги, тут жарко. — Она оттянула ворот кольчуги и поддоспешник. Никогда она не выглядела более живой: разрумянилась, глаза блестели, все лицо едва заметно сияло. Она щелкнула пальцами невольнице. — Принеси вина?

— Я принесу, — сказал Рэйт, быстро подходя к кувшину.

— Быть может, сегодня нас обслуживает лучший, — Скара кивнула в его сторону, ухмыляясь Рин. — Он был виночерпием короля.

— Был, — пробормотал Рэйт. И будет снова. Если сможет кое-что сделать.

Он едва разбирал слова Скары сквозь грохот своего сердца. Он налил вина — медленно, аккуратно, стараясь, чтобы дрожащие руки его не выдали. Вино в чашке выглядело как кровь.

Рэйт хотел быть воином. Человеком, который стоит подле своего короля и завоевывает славу на поле битвы. И кем он стал? Человеком, который сжигает фермы. Который обманывает доверие. Который травит женщин.

Он сказал себе, что это нужно сделать. Ради короля. Ради брата.

Он чувствовал на спине взгляд Матери Оуд, когда делал глоток виночерпия, чтобы убедиться, что вино не опасно для губ, которые лучше, чем его. Он слышал, как она шагнула к нему, а потом Скара сказала:

— Мать Оуд! Вы знали Отца Ярви прежде, чем он стал министром, не так ли?

— Да, моя королева, самую малость. Он может быть даже беспощаднее, чем…

Рэйт услышал, что министр отвернулась, и, не смея даже вздохнуть, достал из рубашки бутылочку Матери Скаер, вынул пробку и капнул одну каплю в чашу. Одной капли достаточно. Он посмотрел, как пошла и исчезла рябь, и убрал бутылочку обратно. Его колени внезапно ослабли. Он оперся на кулаки.

И сказал себе, что другого пути нет.

Взял чашу обеими руками и обернулся.

Скара качала головой, глядя, как Рин подбирает кольчугу на талии, подгоняет ловкими пальцами, чтобы она подходила, правит изогнутой проволокой.

— Клянусь, ты со сталью столь же искусна, как мой старый портной с шелками.

— Благословлена Той Кто Бьет по Наковальне, моя королева, — пробормотала Рин, отходя назад, чтобы посмотреть на результаты своей работы. — В последнее время, правда, особой благодати не чувствуется.

— Все изменится. Я знаю.

— Вы говорите как мой брат. — Рин грустно улыбнулась, обходя вокруг Скары. — Похоже, готово. Я ее распущу и подправлю как следует.

Скара выпрямилась, когда Рэйт подошел с вином, и положила одну руку на кинжал, висевший на поясе. Кольчуга блестела в свете лампы.

— Ну? Сойду я за воина?

Боги, он не мог вымолвить ни слова. Его ноги дрожали, когда он встал перед ней на колено, как вставал перед Гормом после каждого поединка или битвы. Так же, как будет вставать снова.

— Если бы каждая стена щитов так выглядела, — выдавил он с большим трудом, — вам было бы легко найти мужиков, которые бросились бы в атаку на этих ублюдков. — И поднял обеими руками чашу.

Он сказал себе, что выбора нет.

— Я могу и привыкнуть к красивым мужчинам, которые преклоняют передо мной колени. — Она засмеялась. Тем сильным, грубым смехом. И потянулась за чашей.

Глава 27

Сделки

— Где она? — пробормотал Отец Ярви, снова глядя на дверь.