Преодолев парочку не очень длинных коридоров, они добрались до широкой шахты грузового лифта. В шахте пробыли необычно долго – такое впечатление, что они спускались к самому килю корабля.
Уровень, на котором остановился лифт, сильно отличался от предыдущих. Никаких ковров, цветов и прочего декора. Стены даже не были окрашены, тускло блестя серо-голубоватым металлом под холодным белым искусственным светом, изливавшимся из угловых стыков пола и потолка.
– Ну вот мы и прибыли, – довольным тоном произнёс Ук-Па. – Ещё раз спрашиваю, тебе точно этого хочется?
– Ой, да пошли вы все с вашими опасениями, – оборвал его Косых. – Веди, кому сказано.
Шахта лифта выходила на торцовую часть не очень длинного (по местным меркам) коридора. Они прошли его до конца и выбрались в кольцевой коридор. По всей его длине выделялись мощные бронированные двери.
– Вот, пожалуйста, – широким жестом Грицацуэль окинул коридор. – Нижний круг местного ада. Вольеры высшего уровня защиты. Мы сейчас на самом дне корабля, ниже только броневая обшивка да силовые поля. Каждый вольер представляет собой громадный пресс с удаляющимся полом – последняя и крайняя мера защиты. На случай, если какая зверушка разбушуется сверх меры, чтобы её всегда можно было выпихнуть в пространство.
– А если корабль в Запределье находится, как сейчас, что тогда? – спросил Косых.
– То же самое, – ответил Ук-Па. – С той разницей, что, может быть, проживёт подольше. Или наоборот. Ну что, будешь все экспонаты осматривать или сразу к главному направимся?
– Пошли к Букке, по пути и на остальных местных обитателей посмотрим, – ответил Косых. – А много вообще здесь трофеев?
– В данный момент процентов семьдесят вольеров свободно, – ответил Грицацуэль. Распихивали их в порядке поступления с первой камеры, перед которой мы сейчас и находимся. Если пойти налево, то Букка сидит в четырнадцатой.
– А если направо? – спросил Косых.
– Тогда будем долго и печально тащиться по тому же коридору, и в этом случае Букка у нас будет первым. Только ты навряд ли этого хочешь – что делать в пустом коридоре?
– И то верно, – согласился Косых. – Ну, кто там у нас первым будет?
– Кармоед щетинозубый, – прочитал Гриц расположенную рядом с бронедверью табличку. – Пойман в планетарной эмуляции Запределья. Опасен условно. Может использоваться как средство личной наживы на отсталых мирах – очистка душ от вредных наслоений. Кроме духовной пищи не брезгует и обычной растительной. Нападает исключительно спереди. Редкий.
– Можешь посмотреть, если хочешь, – предложил Ук-Па, нажимая на кнопку под табличкой.
Дверь мигнула, покрылась разноцветными полосами и растаяла. Косых осторожно протянул руку, желая убедиться, что дверь не исчезла, а только сменила прозрачность. Убедился и успокоился.
За дверью находилось довольно милое создание, похожее не то на гигантскую грушу, не то на клизму. Круглое тело с маленькими крылышками, длинная шея, заканчивающаяся зубастой пастью без всяких признаков головы. Создание висело между полом и потолком, совершенно не обращая внимания на посетителей.
– Дверь с односторонней прозрачностью, – пояснил Гриц. – Мы его видим, он нас – нет. Хочешь позволить ему на себя полюбоваться?
– Давай! – не раздумывая, согласился Косых.
Гриц ещё раз нажал всю ту же кнопку.
Ответная реакция последовала незамедлительно. Кармоед сорвался с места и распластал по всей поверхности двери свою пасть, словно собирался поглотить сразу и Косых, и его гида.
Однако дверь была сделана на совесть, и щетинозубому созданию оставалось только бессильно пускать розовые слюни.
– Кармоед, говоришь, – задумчиво произнёс Косых. – А если его на меня натравить, что будет, а? У меня лишней кармы более чем накопилось, не мешало бы почиститься.
– Желание клиента – закон, – усмехнулся Грицацуэль. – Только тут есть две сложности. Во-первых, зверей из вольеров выпускать строжайше запрещено, а во-вторых, если ты каким-то чудом до него доберёшься, то… – Гриц умилённо скрестил пальцы и воздел очи горе. – В общем, святым станешь, а это так скучно. Уж поверь мне, я-то знаю… Да, и ещё одно. Когда придёт твой час, шакал взвесит твоё сердце на весах, или ещё кто прочитает книгу твоей жизни, они же наверняка обнаружат и данное очищение, а это не по правилам. А уж падать в ад, будучи изгнанным с должности святого – весьма болезненно. Говорят, правда, черти к таким относятся сочувственно и даже расценивают сеанс кармоедства как колебание небесных основ, но это всего лишь слухи. В аду не был, подтвердить не могу, так что лучше смотри на него снаружи и не испытывай лишних желаний. Ну что, насмотрелся?
– Наверное, да, – пожал плечами Косых. – Можешь выключать. Кто там у нас следующий?
Гриц дважды ткнул в кнопку, заставив дверь вернуться к односторонней прозрачности, и перешёл к следующему вольеру, у которого уже стоял дядя Вася.
– Ну, читай, ты же единственный из нас, кто может разобрать эти иероглифы, – проговорил Косых. – Кстати, что за язык? – поинтересовался он.