Зеленый Смарагд

– «Только» – это хорошо сказано, – заметила Лесли. У нас пока не было гениального плана, но всё же вчера вчетвером мы разработали «примерную концепцию действий», как назвала это Лесли. В любом случае мы должны были ещё раз встретиться с Люси и Полом, а именно перед тем, как мы после обеда снова увидимся с графом. И нам надо заняться письмом с информацией о местопребывании Люси и Пола, которое Гидеон на прошлой неделе отнёс в 1912 год. Это письмо ни в коем случае не должно попасть в руки тогдашнего Великого Магистра и близнецов де Вильерсов. Поскольку время, которое мы могли использовать для тайных вылазок с помощью нашего личного хронографа, не рискуя при этом телесным ущербом (или, как выразился Хемериус, не наблевав в мусорную корзину), составляло максимум полтора часа, нам будет очень сложно полноценно использовать каждую минуту.

Рафаэль со всей серьёзностью предложил доставить хронограф в штаб-квартиру Стражей и прыгнуть оттуда, но настолько хладнокровным его старший брат всё же не был.

В качестве альтернативного предложения Гидеон достал из одной из книжных полок пару папок, и между «Анатомией человека в формате 3D» и «Кровеносной системой человеческой руки» обнаружился план подземных ходов района Темпла. Именно этот план был причиной того, что мы встретились на станции метро.

– Ты хочешь это сделать без нас? – Я нахмурила брови. – Мы же решили, что отныне мы всё делаем вместе.

– Вот именно, – сказал Рафаэль. – Иначе в конце концов окажется, что ты спас мир в одиночку. – Они с Лесли должны были охранять хронограф, и хотя Хемериус оскорблённо считал, что он справится с этим не хуже, было утешительно думать, что они смогут его упаковать и уйти, если мы будем вынуждены вернуться в настоящее в другом месте.

– Кроме того, без нас ты наверняка наделаешь глупостей! – Лесли сверкнула на Гидеона глазами.

Гидеон поднял руки.

– Ладно, ладно, я всё понял. – Он взял мою сумку и посмотрел на часы. – Смотрите. В 7:33 придёт поезд. После этого у нас будет ровно четыре минуты до следующего поезда, и за эти четыре минуты нам надо будет найти первый проход. Фонарики включите только тогда, когда я скажу.

– Ты права, – шепнула мне Лесли. – К этому повелительному тону ещё надо привыкнуть.

– Merde! – Рафаэль выругался от всей души. – Едва успели.

Я могла с ним только согласиться. Свет наших фонариков отражался от покрытых кафелем стен и скользил по нашим бледным лицам. Позади нас по туннелю грохотали вагоны поезда.

Четыре минуты, как мы теперь знали, были чертовски небольшим промежутком времени для того, чтобы взобраться на ограждение в конце перрона, спрыгнуть с него и вбежать мимо рельсов в туннель. А потом пятьдесят метров пыхтеть следом за Гидеоном, беспомощно стоять перед железной дверью, врезанной в правую стену туннеля, и смотреть, как Гидеон обстоятельно извлекает из кармана брюк что-то вроде отмычки и принимается взламывать замок. Это был тот самый момент, когда Лесли, Хемериус и я начали хором визжать «Давай, давай, давай!», причём нам аккомпанировал шум приближающегося поезда.

– На карте это выглядело как-то ближе, – сказал Гидеон, окидывая нас извиняющимся взглядом.

Лесли первая взяла себя в руки. Она направила луч своего фонарика в темноту перед нами и осветила стену, которая метра через четыре перегораживала проход и превращала его в тупик.

– Окей, мы на правильном пути. – Она сверилась с картой. – В 1912 году этой стены ещё не было. За ней проход продолжается.

Гидеон присел на корточки, развернул хронограф и стал вводить даты, а я достала из сумки наши вещи 1912 года и собралась уже снимать джинсы.

– Зачем это? – Гидеон отсутствующим взглядом посмотрел на меня снизу вверх. – Ты что, собираешься в платье до пола бежать по проходам?

– Э-э-э… я думала, для аутентичности.

– Плевать на аутентичность.

Хемериус захлопал своими лапами.

– Да, плевать на неё! – вскричал он с восторгом. Потом он повернулся ко мне. – Плохое общество постепенно накладывает свой отпечаток. К этому всё идёт.

– Сначала ты, Гвенни, – кивнул мне Гидеон.

Я присела перед хронографом. Было немного странно исчезать под напряжёнными взглядами Лесли и Рафаэля, но за это время процедура превратилась для меня в некоторую рутину (скоро я, наверное, буду прыгать в прошлый век за булочками).

Гидеон приземлился рядом со мной и посветил фонариком вперёд. Здесь в 1912 году не было никакой стены, свет фонарика терялся в длинном, низком проходе.

– Готов? – спросила я с улыбкой.

– Готов, если ты готова, – ответил он и улыбнулся в ответ.

Я сомневалась, действительно ли я готова. Раз уж туннель метро вызвал во мне угнетённое состояние, то здесь меня явно подстерегала опасность острого приступа клаустрофобии, из-за которой мне понадобится срочная медицинская помощь.