Зеленый гамбит

Но она не слышит, продолжает говорить что-то охраннику. Натужно улыбается, косится на «старика» и улыбается. Охранник, судя по всему, её клеит.

Ардоло подходит к кассе и протягивает продавщице газировку. Женщина подносит бутылку к сканеру, торопясь распрощаться с не понравившимся ей покупателем, а охранник зевает, потому что он, в отличие от продавщицы, ничего не чует. Его рот широко открыт, кожа натянута, и Ардоло бьёт его ножом в щёку, с наслаждением впитывая в себя первый крик жертвы.

Первую кровь.

Первую боль.

А потом срывает с себя морок, представая перед оторопевшей продавщицей в подлинном облике, и громко смеётся, жадно впитывая ужас несчастной женщины.

И снова бьёт ножом…

Особняк барона Витенега.

Москва, Ставропольский проезд,

25 июня, суббота, 02:27.

Почти все бароны Зелёного Дома предпочитали использовать для жизни штаб-квартиры доменов: эти небольшие дворцы считались общественным имуществом, переходили от барона к барону и позволяли обладателю титула не вкладываться в строительство дополнительной недвижимости. Как правило, бароны меняли обстановку, иногда добавляли к комплексу пару-тройку пристроек, но и только, никаких серьёзных вложений себе не позволяли. Витенег в принципе действовал по тем же неписаным правилам, однако результатом его вмешательства в архитектурный облик штаб-квартиры стал не дополнительный флигель или новая баня, а небольшой двухэтажный особняк, в стороне от основного комплекса, куда барон приезжал в поисках покоя и уединения. Он здесь не жил, а бывал: сидел перед камином с бокалом вина или чего покрепче, работал в кабинете, изредка принимал особых посетителей. Случалось — ночевал. А случалось — заставал в тихом уголке неожиданных гостей.

— Сдемир?

— Отец? — Фривольно одетый юноша — только лёгкие шаровары от пижамы, — вышел из кухни с двумя бокалами и бутылкой красного вина, и нос к носу столкнулся с приехавшим в особняк бароном. — Что ты тут делаешь?

— У меня тот же вопрос, — грубовато отозвался Витенег.

— Я успел первым.

— Первым спросил, первым ответишь.

Спорить с отцом Сдемир не стал, чуть приподнял левую руку, демонстрируя открытую бутылку, и улыбнулся:

— Чудесная ночь.

На его взгляд, дальнейших пояснений не требовалось.

— У тебя каждая ночь — чудесная.

— Такой возраст, — пожал могучими плечами юноша. — Магия способна продлить молодость, но не вернуть её.

— И поэтому ты спешишь жить?

— И ещё потому, что мы с тобой ступили на очень опасную дорогу, отец. И даже лучшие предсказатели не скажут, чем всё закончится.

Дом хорошо охранялся, был надёжно защищён от всех видов прослушивания, говорить можно было, не стесняясь, однако Витенег всё равно вздрогнул. То ли от неожиданности, от того, что лёгкий разговор о ночных приключениях внезапно перепрыгнул на серьёзную тему, то ли фраза сына оказалась слишком уж созвучна его собственным мыслям: барон прекрасно понимал сложность предстоящего дня.

Но Витенег не собирался демонстрировать сыну слабость, даже намёк на слабость, и потому вернулся к романтической повседневности:

— Ты опять с Далиной?

— Ага.

— Ты ведь знаешь, что мне не нравится внимание, которое ты уделяешь этой…

— Этой чудесной девушке, отец, — мягко перебил барона Сдемир. — И спасибо, что ты не использовал в адрес Далины никаких других определений. Я это ценю.

Юноша улыбнулся, глядя на Витенега с ярко выраженным сыновним почтеньем, но при этом взгляд его мутно-зелёных глаз отчетливо намекал, что дальнейшее обсуждение подруги не приветствуется.

— Она старше тебя.

— Всего на четыре года.

— У неё репутация.

— Спасибо, что не опускаешься до сплетен.

— Она всего лишь фея. Травница!

— А я вообще не владею магическими способностями.

— Ну почему ты такой упёртый?

— Может, в тебя удался?

Витенег покачал головой.

Сладкий плод Сдемир попробовал гораздо раньше сверстников, и косвенно в этом был виноват сам барон: расстался с феей Бланкой ради более эффектной любовницы, и та в отместку переспала с подростком. С тех пор Сдемир не останавливался, и длине его победного списка могли позавидовать даже некоторые концы. В принципе Витенега поведение сына не беспокоило, и в кругу друзей он охотно хвастался подвигами Сдемира, но в последнее время рядом с наследником появилась неподобающая женщина, и от этой напасти юношу следовало уберечь.

— Что ты нашёл в Далине? — с тяжёлым вздохом осведомился Витенег.

— Она меня любит, — сразу же ответил юноша. — Это подкупает.

— Что ты понимаешь в любви?

— Любовь — что груша. Она сладкая и имеет определённую форму… Но как правильно определить форму груши?

— Я не в настроении шутить.

— Я тоже.

— Что ты понимаешь в любви?

— Я понимаю, что лет через десять забуду это слово, — вздохнул Сдемир. — И поэтому сейчас оно для меня настолько ценно.