Зеленый гамбит

Что может быть понятнее? Что может быть необъяснимее? Горящие глаза, колотящиеся сердца, сладкое томление при ожидании и ещё более сладкое чувство, охватывающее в момент её появления. Или его появления — не важно. В общем, то самое чувство, которое легко узнать, но трудно описать. То чувство, которое доступно лишь двоим и по отдельности не продаётся. Точнее, продаётся, но тогда оно фальшиво, как ненастоящие ёлочные игрушки, а любовь — враг всего ненастоящего. И ещё — враг рационального. Продуманного. Расчётливого. Нет, не враг — она просто смеётся над рациональностью, умом, расчётом. Стоит гораздо выше и смеётся. Не понимает их по той простой причине, что счастье невозможно купить. Комфорт, богатство, успех — пожалуйста, подлинные чувства — нет, а что такое счастье, если не чувства?

Когда тебе по-настоящему хорошо, то всё остальное не важно, когда тебе плохо, то не помогут ни золотые кредитки, ни золотые унитазы.

Любовь расправляет крылья за твоей спиной, поднимает высоко-высоко, до самых звёзд, и учит плевать на мнение окружающих. Потому, что его она тоже выше. Потому, что мнение окружающих имеет отношение к морали, этике, воспитанию, традициям, к чему угодно, но только не к тому счастью, которое переживают любящие души. И потому — плевать.

— Почему ты до сих пор приходишь ко мне? — тихо спросил Федра.

— К тебе? — удивилась Всеведа.

— Сюда, в мою маленькую и тесную квартиру.

— Потому что я прихожу не в неё, а к тебе. — Она нежно прикоснулась пальцами к плечу мужчины. — А вот почему ты не любишь бывать в моём большом доме?

— Он похож на парадный торт.

— Несъедобный.

— Он сам кого хочешь переварит и выплюнет.

— Нет, с нами он не справится.

Они разговаривали в спальне, лежа среди бела дня на большой кровати. Ночь не задалась, и они с лихвой отработали её утром.

Молодой русоволосый чел и молодая белокурая женщина.

Хотя… Красивое лицо, свежая, гладкая кожа, восхитительная фигура, огромные изумрудные глаза — на первый, да и на все последующие взгляды женщина казалась молодой, возможно и не юной, но в самом расцвете, лет двадцать семь — тридцать. Но иногда в её прекрасных глазах вдруг возникали тени пережитого: искорки радости и осколки невзгод, тихий шёпот разочарований и весёлый смех… Пережитое вдруг выскакивало, и становилось понятным, что видели чарующие зелёные глаза гораздо больше, чем кажется. Не на тридцать, а на все сто лет.

— Согласен, твоему дому с нами не совладать, — промурлыкал Юрий. — Раз уж мы до сих пор вместе, значит, так будет всегда.

— Это угроза или обещание?

— А как бы тебе хотелось?

— Хочу, чтобы твоя фраза оказалась сбывшимся предсказанием, — негромко и очень серьёзно ответила женщина, глядя Федре в глаза.

— Ничего предсказывать не нужно, — в тон ей, с той же серьёзностью, произнёс мужчина. — Так будет. Я сделаю для этого всё.

— Абсолютно?

— Если нужно умереть — скажи где.

И её пальцы нежно скользнули по твёрдой щеке Юры.

— Ты такой смешной…

Мезальянс. Вот что это было — мезальянс.

Когда старая фата, достигшая потолка карьеры — ранга второго заместителя воеводы «секретного» полка, — завела интрижку с молодым, случайно оказавшимся в Тайном Городе челом — даже не колдуном! — это сочли прихотью. Муж Всеведы давным-давно погиб, детьми она не обзавелась, близких родственников, под влиянием которых союз мог бы распасться, не оказалось, начальство предпочло закрыть глаза на шашни приближающейся к отставке ведьмы, и потому единственной внятной реакцией на странную связь стали сплетни да шуточки разной степени пошлости. Которые постепенно сошли на нет, потому что Всеведа упрямо продолжала встречаться с Федрой.

К ним привыкли.

Мезальянс.

А затем случился гром среди ясного неба — фата Всеведа закрыла собой королеву во время кровавой бойни на свадьбе, едва выжила, стала героиней Зелёного Дома и заслуженно получила титул жрицы. Светское общество решило, что на этом интрижке с челом придёт конец, возможно, даже в буквальном смысле слова, но ошиблось: войдя в элиту Тайного Города, Всеведа продолжала жить с молодым любовником. Напоказ они связь не выставляли, но неофициальные мероприятия Всеведа посещала только в сопровождении Юрия.

И все поняли: любовь.

К тому же сам Федра тоже прославился: обыкновенный чел, стиснув зубы и не обращая внимания на насмешки, расследовал убийство несчастной собачки, благодаря чему вышел на след тщательно законспирированной банды, в последний момент предупредил ничего не подозревающих людов о нападении и почти всех спас. Детектив даже удостоился аудиенции у королевы Всеславы, однако после неё во дворце не появлялся.

— Каково быть жрицей?

— Ты спрашиваешь об этом каждый день, — рассмеялась женщина.

— Всего лишь каждый день? — притворно изумился Юрий. — Я думал раза по два-три за день.

— Я бы тебя убила.

— Не смогла бы.

— Или превратила бы…

— В велосипед, например.

— Скорее, в велосипедный тренажёр, — уточнила Всеведа. — Чтобы всегда был рядом.

— И твоя горничная сметала бы с меня пыль.

— Если узнаю, что ты завёл шашни с горничной — превращу в ковшик для мужской сауны.