Завтра может не быть

И голосил магнитофон:
Я был душой дурного общества,
И я могу сказать тебе:
Мою фамилью-имя-отчество
Прекрасно знали в КГБ[40].

Данилов отправился назад в Москву.

В эпоху, когда ни навигаторов, ни Гугл-мэпа не было – да и обычные бумажные карты в Советском Союзе не продавались, имелись только схемы, весьма приблизительные и намеренно неточные, огромную ценность приобретал не только сам адрес, но и ноу-хау: как найти, как доехать. Вот и теперь Данилов оказался вооружен листочком, на котором расписывался путь к съемному жилищу молодой семьи Чигаревых. Дом находился хоть и в Москве, да по тогдашним меркам на самой окраине, далеко на востоке – в Сталинском районе, на Измайловском бульваре.

Вообще бывший диктатор, несмотря на хрущевские разоблачения на двадцатом съезде, в топонимике всюду присутствовал. Дымил всеми трубами завод имени Сталина, разъезжали машины «ЗИС», газеты печатались в типографиях имени Сталина, и пароходы шли по каналу его имени. Вот из газет, с радио и из речей исчез усатый совершенно. Однако памятники ему по-прежнему повсюду стояли. До двадцать второго съезда, когда хлынет вторая волна десталинизации и улицы начнут переименовывать, а памятники сносить, оставалось еще более двух лет. Но, судя по зловещим планам Петренко – придет ли оно, то времечко?

Ввиду отсутствия МКАДа обратно пришлось опять ехать по Ярославке, потом по проспекту Мира, Ростокинской эстакаде, набережной Яузы.

На месте бывшего аэродрома «Измайлово» тоже кипела стройка: быстро росли новые пятиэтажки вдоль не существующей пока улицы, которую позже нарекут Сиреневым бульваром.

По пути Алексей думал, что людоедские планы Петренко уничтожить предков Кордубцева очень даже в коммунистическом духе, который Варин начальник и олицетворяет: что значит в сравнении со счастьем народным (как чекисты его понимают) жизнь и судьба двух-трех-четырех человек!

Но как убедить юное семейство Чигаревых, что они в опасности? Уговорить бросить все и отправиться куда-нибудь в Сибирь, на стройки коммунизма, на ту же Братскую ГЭС, где полковнику явно труднее будет их разыскать?

Данилов уповал, что слухи о нем как о странном молодом человеке, которого вдруг возвысили до личного помощника самого Хрущева за то, что он в состоянии предвидеть грядущее, успели распространиться по Москве. Не раз и не два случалось, что его находили незнакомцы, смотрели, как на чудотворную икону, просили предсказать будущее, чуть не ручку предлагали позолотить, вызнавая, к примеру, назначат ли Петра Степаныча начальником главка. Так, может, он и Чигаревых убедит? Скажет твердо: я, мол, точно знаю, что должно случиться, вы – в опасности, собирайтесь-ка, друзья, и отправляйтесь немедленно на вокзал. Прям даже с работы не увольняйтесь, вам трудовые книжки после из отдела кадров перешлют.

С такими мыслями молодой человек остановился на тихой зеленой улице и отыскал искомый адрес: Измайловский бульвар, двенадцать. То был добротный кирпичный пятиэтажный дом. Во дворе тут никакой гулянки (как в Мытищах) не происходило, однако к вечеру субботнего дня за деревянным столом мужички забивали козла, на импровизированной площадке пацаны гоняли в футбик, а молодые люди постарше толпились вокруг полуразобранного мотоцикла – трофейного, марки «БМВ».

Алексей поднялся пешком на искомый третий этаж. Позвонил в нужную квартиру – звонок гулко раздался в тишине. Тут он заметил, что дверь в жилище не заперта. Это ему сразу не понравилось. Однако по привычке во всем доходить до конца молодой человек достал из кармана носовой платок (тут все приличные люди носили с собой матерчатые носовые платки), сквозь него взялся за ручку и растворил дверь. Крикнул вполголоса: «Есть кто живой?» – квартира молчала. Осторожно прошел по коридорчику, потом мимо ванной и туалета проследовал в кухню. Она оказалась небольшой, небарской, но явно коммунальной: три рабочих стола, три ящика с посудой. А на газовой плите – кипит-выкипает кастрюля с макаронами. Того и гляди зальет огонь или пригорит. Так же, через платок, Данилов выключил газ, а потом решил проверить жилые комнаты. Их оказалось по числу столов тоже три. Первая – заперта на замок. Он толкнул дверь во вторую, и вот тут-то оправдались его смутные тяжелые опасения.

На полу, в огромной луже крови – она смешивалась от двух мертвых тел – лежали молодой человек в трениках и майке и девушка – в халатике на голое тело. Халатик распахнулся, обнажив красивые и безнадежно мертвые ноги и грудь. Красивые и молодые. Молодые и красивые.

Он пощупал пульс на шее у него, потом у нее. Оба – мертвы. Тела уже стали холодеть.

Данилов почему-то не сомневался, что это они и есть: Вера и Александр Чигаревы. Несостоявшиеся (теперь) бабушка и дед Елисея Кордубцева. Но, чтобы убедиться наверняка, залез в дамскую сумочку – она стояла на тумбочке под вешалкой у самой двери. Так и есть: паспорт на имя Веры Чигаревой. Да, это они.

Кто-то опередил его.