Завтра может не быть

На Мазутном проезде[38] молодой человек остановился у уличной колонки. Достал из багажника ведро – советский автомобилист никогда не пускался в путь без канистры, тряпок и ведра! Налил водички, а потом доехал до лесополосы, что шла меж Рижским проездом и линией электричек Ярославского направления. Там Данилов остановился, подкачал насосом спустившие шины, смел веничком засохшие почки, смыл грязь со стекол и фар. Выплеснул оставшуюся грязную воду на колеса, снова вернулся на проспект Мира и направился в Мытищи.

А там, на вокзале, ему удалось застать в киоске «Горсправки» еще одну тетку – и опять, кажется, ту же самую, что два года назад. После одного звонка по телефону (в тот же ЦАБ) она за два рубля выписала Алексею квиток: Чигаревы Александр Сергеевич и Вера Петровна, 1934 и 1935 года соответственно, проживают – город Мытищи, улица Колпакова, дом один, квартира ***. Данилов готов был расцеловать эту тетеньку!

А она ему еще и дополнительные опции предоставила:

– Знаешь, как найти?

– Нет, конечно.

– Сейчас параллельно железке иди в сторону Москвы, потом вторая улица направо. Да тут недалеко, минут десять пешком.

Но Данилов был на колесах, потому добрался еще быстрее. А во дворе дома один по улице Колпакова его ждало мероприятие, каких никогда он ни разу не видывал в своей прежней жизни, в начале двадцать первого века, но которые далеко не редкостью были здесь, в СССР конца пятидесятых: гуляли свадьбу прямо во дворе многоэтажки! К стационарному столу (рядом две врытых в землю скамьи), на котором в обычные дни зашибали козла, вынесли еще пять-шесть дополнительных, накрыли их собранными с бору по сосенке скатертями, уставили закусками – главные из которых холодец и винегрет в тазах, – и пошел пир горой! Во главе, как водится, молодожены, но невеста одета по-простецки, не пришла еще мода на богатые, дорогие свадебные наряды. Платьице праздничное, но обычное, пестренькое – зато фата имеется. И жених принарядился, в костюмчике с галстуком. Все галдят и чокаются, желают счастья и кричат горько! А рядом орет – нет, не патефон и даже не радиола, а чудо из чудес – огромный, двадцатичетырехкилограммовый катушечный магнитофон «Мелодия МГ-56». И распевает он песню, которую Данилов здесь, в Советском Союзе конца пятидесятых, пока не слышал:

Не делили мы тебя и не ласкали,
А что любили – так это позади, —
Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,
А Леша выколол твой образ на груди[39].

Голос еще тоненький и совершенно не хрипатый, не рычащий на согласных, но по обертонам и поэтическому лексикону очень узнаваемый.

Вокруг носились и орали мальчишки, а многие жильцы – не удостоенные приглашения или сами не пожелавшие почтить празднество, – выглядывали из окон, посматривая свысока на сабантуй.

Данилов аккуратно подошел к дальнему концу стола:

– Скажите, пожалуйста, а Саня Чигарев здесь?

Уже изрядно нагрузившийся парень прохрипел:

– Не, их нету с Веркой.

– А где ж они?

– Выпьешь со мной?

Отказываться явно было не с руки – пришлось с парнем чокнуться и сделать вид, что пригубляет. А какая-то доброхотка уже кричала через стол:

– Вова! Ты давай мне тут! Посторонних не приваживай! – И Данилову: – А ты иди своей дорогой, нечего тут на шару захмеляться!

– Так где Чигаревы-то?

– А не живут они здесь больше. Брешут, что в Москве фатеру снимают. Верке никак со свекровью не ужиться.

– Да? А кто-то знает их адрес?

– У бати чигаревского спроси.

– А где он?

– Да вон, грибочки наворачивает.

Алексей пересел к кряжистому мужичку, тоже изрядно уже нагрузившемуся.

– Здрасьте, – сказал он, – я друг Сани Чигарева старый.

– По армии, что ль?

– По ней, – бездумно соврал Данилов. – Вот, разыскиваю своего дружбана. Вы мне адресок его не подскажете?

– Это тебе в Москву надо. Санька с Веркой теперь там. Снима-ают жилье-то. Богатые!

– А как найти-то их?

– Есть чем записать?

– А как же!

– Ну, пиши.

На обороте квитанции из горсправки Алексей химическим карандашом вывел, со слов отца, не только адрес молодых, сбежавших от свекрови, но и указания, как найти-проехать.

Едва успел он многословные пояснения законспектировать, как явилась-таки давешняя строгая дама и хмуро-подозрительно у мужика вопросила:

– Это кто еще? Чего вынюхивает?

– Дружок армейский Санькин.

– Еще один?! – грозно нахмурилась она.

– Что значит: «Еще один»? – насторожился Данилов.

– Давай иди отсюда, прощелыга! – нацелилась на него тетенька. – Нечего по чужим столам побираться!

Кажется, Алексей начинал понимать молодую супругу Веру, которая от такой свекрови сбежала на другую квартиру. Он встал и поспешно ретировался со двора, с развеселой свадебки. Вслед ему несся громовой тост:

– Так выпьем же за новую молодую советскую семью! Успехов вам в труде и в личной жизни! Горько!