Зависимость и ее человек: записки психиатра-нарколога

Что, если все не так, как мы думаем?.. А что, кстати, мы думаем? Мы начали с нескольких гипотез. Заручились кучей исследований, чьи данные говорят в пользу наших гипотез. Построили целую программу, воплотили ее в приложение. Люди ее проходят. Часть из них добиваются поставленных целей: бросают пить-курить, преодолевают острую и подострую абстиненцию, учатся совладать с тягой, налаживают свою жизнь. Они признательны нам и благодарны самим себе за важные перемены в своей жизни. Но что, если в реальности дела обстоят иначе? Во-первых, есть те, кто так и не бросает: не хочет, или не может, или и то и другое. Во-вторых, полно людей, бросающих пить и курить безо всяких программ. Мой дед – я рассказывал о нем в восьмой главе – бросил курить, как только я ему сказал, что тромбоз бедренной вены у него был из-за курения. Он не знал о прилежащем ядре, амигдале и префронтальной коре. Он никогда не слышал таких слов. Дофамин, ацетилхолин, кортиколиберин – вся эта терминологическая абракадабра ему не понадобилась для того, чтобы бросить курить. Его не напугал крепкий пятидесятилетний стаж курения и полное отсутствие опыта некурения во взрослой жизни. Он не шел по стадиям Прохазки: не было ни размышления, ни подготовки – ничего такого. Как он это сделал?.. Другой мой дед – я собираюсь его навестить, он живет в приграничном селе, недалеко от города Берда, известного нам из книг Наринэ Абгарян про Манюню, – так вот, этот мой дед бросил курить, когда его младший сын сказал: «Не обнимай меня, от тебя плохо пахнет». Когда такое сказал едва научившийся говорить ребенок, мой дед в тот же день бросил курить и не курит поныне, а ведь с тех пор прошло сорок пять лет. Вы тоже наверняка можете назвать имена нескольких человек из своего окружения, которые бросили пить или курить. Я знаю с десяток человек, бросивших героин безо всяких программ реабилитации, без групп взаимопомощи, без лекарств. Как они это сделали? Что, если есть «неофициальный», «партизанский» способ выбросить из жизни все это назойливое дерьмо? Да, вопрос следует поставить именно так. Нельзя говорить «корпус знаний Sober One неверен»: пришлось бы опровергнуть сотни солидных исследований да еще поставить под сомнение опыт выздоровления большого количества людей. Но можно предположить, что существует облегченный и при этом не менее (а более?) эффективный путь поведенческих изменений. Что это за путь?

3

Что, если…

Что, если убрать из уравнения «зависимость»? Я перестал видеть практический смысл в этом понятии. Нет, бывают случаи, когда люди строят свою трезвость на убеждении «Я зависимый» или «У меня болезнь, я нуждаюсь в лечении». Тогда я использую этот понятный и приемлемый для них термин. Но самую важную роль в терапии играет не это. Для большинства людей – не это. Вот как протекает диалог в моем кабинете:

– Доктор, только не говорите, что у меня алкогольная зависимость.

– Не говорю.

– И… что у меня?

– Вы выпиваете запоями, которые длятся пять – семь дней; ваша жена подала на развод из-за того, как много вы выпиваете; вас уволили с двух работ; вы дважды попадали в больницу с черепно-мозговой травмой. Вот что у вас. И вы сами, добровольно пришли поговорить об этом со специалистом. Зависимость это или нет – что вы собираетесь с этим сделать?

– Дальше будет только хуже. Я это понимаю. Пора заканчивать с этим. Я здесь именно для этого.

После чего мы принимаемся за работу. Думаете, работа идет хуже оттого, что мы выбросили из пространства диалога словечко «зависимость»? Она идет так же хорошо или даже лучше. Намного лучше, чем с теми пациентами, которые раз в два месяца приходят с одной и той же «гениальной» идеей: «А все-таки иногда мне кажется, что у меня нет зависимости». Вместо того чтобы взяться за реальные изменения в своей жизни, эти бедолаги сидят и размышляют: зависимость у них или нет? Или да? Или нет? Или да?