Зависимость и ее человек: записки психиатра-нарколога

Может показаться очевидным, что вся эта стартап-лихорадка помогла мне освоить философию предпринимательства и научила чему-то дельному. Боюсь, что нет. Спросите меня, что такое MAU, – я не отвечу. Даже не буду гуглить[76]. Сожалею, что не изучил должным образом весь этот eHealth. Но и без дела тоже не сидел: штудировал нейробиологию, психиатрию, третью волну когнитивно-поведенческой терапии. Непрестанно общался с людьми в чатах Sober One. Это происходит уже так давно, что я и не помню, каково это – быть вне общения. Индивидуальное со всех сторон обросло интердивидуальным. Социальный мир везде, он обескураживающе разный, бесконечно богатый и предельно доступный – только палец протяни к смартфону.

Мы стали нуждаться в психологах. Нет, не мы сами (хотя, наверное, мы тоже), а Sober One. Как бы мне ни нравилось ежедневное общение с сотнями невидимых собеседников, задающих одни и те же вопросы на одних и тех же отрезках пути поведенческих изменений, как бы я ни любил диалог как таковой, психологи были нужны. Мы дали объявление, к нам постучались специалисты. Одних мы не взяли сами, другие не осилили нагрузку или не смогли освоить специфику общения с аддиктами, но три специалиста – Кристина, Валентина и Александра – нам очень понравились. Они погрузились в пучину хаотичных разноуровневых задач, приняв на себя запутанную, непростую роль профессионала двух служб – психологической помощи и техподдержки. Не знаю как, но они справились.

О нас узнали мои коллеги из доказательно-медицинских кругов. Психиатры, наркологи, психотерапевты когнитивно-поведенческого толка все чаще приглашали меня выступать на своих онлайн- и офлайн-площадках. Это было интересное время. Время знакомств с великолепными профессионалами – настоящими бодхисатвами, посвятившими свою жизнь спасению других. Я убедился, что люди, чья душевная боль аккуратно каталогизирована и зашифрована в виде невразумительных, но солидно звучащих буквосочетаний, – люди с ПРЛ, БАР, ПТСР – на самом деле находятся в руках потрясающих специалистов с горящими сердцами. Я стал проводить онлайн-курсы по МИ. Вокруг Sober One собралась большая группа интересующихся аддиктивной проблематикой специалистов. Они помогали подписчикам Sober One лечить коморбидную патологию, а Sober One помогал пациентам моих коллег инициировать и поддерживать трезвость. Вроде бы все выигрывали: каждый получал то, что хотел. Но на самом деле мы проигрывали: у Sober One не было роста, новые подписчики не приходили, деньги заканчивались. Почему? Мы не знали. Мы опубликовали так много уникальных материалов о психическом здоровье, что, задумай мы это издать, получился бы увесистый многотомник. Я регулярно рассказывал о нашей программе на федеральных телеканалах. Мы говорили о себе на самых разных интернет-площадках. Проводили эфиры, вебинары, читали лекции, встречались с родственниками аддиктов. Нас рекомендовали известные и влиятельные люди, нас поддерживали, нам помогали. Но люди к нам не шли.

Кто-то приходил, конечно же: 5–6 человек в месяц, иногда больше. Когда о нас написало уважаемое издание, к нам пришли 35 человек. Но это было ничто. Для того чтобы платить команде зарплату, нам требовалось в несколько раз больше денег, чем приносили платные подписки. Почему к нам не приходили? Мы не знали. Точнее, у нас было два стандартных направления мысли: 1) наш продукт людям не подходит и 2) мы не так ищем свою целевую аудиторию.

Что говорили люди, сидящие внутри Sober One? Те, кто успешно бросил пить, стабилизировался в трезвости и спокойно живет свою жизнь. Они были нам благодарны. Раз в три месяца мы измеряли индекс лояльности, и он всегда был очень высокий: 75–80 %. Люди любили программу, любили свои терапевтические чаты, были признательны нам за то, что мы им помогли. Они рекомендовали Sober One своим пьющим знакомым. Но те, как правило, не приходили. Как там спрашивал Олег: «Хотят ли зависимые решать проблему употребления алкоголя?» За эти 3–4 года, как мы видели, утвердительно ответить на этот вопрос можно было в отношении очень небольшого количества выпивающих. Получается, мы переоценили их… их здравомыслие, что ли? Пьющие не так разумны, как мы думали? Или, может, они не верят в себя? Они смирились со своей проблемой? Я не знал. Мы не знали. Олег и Аня, два непобедимых самурая, продолжали тестировать разнообразные продуктовые и маркетинговые гипотезы – с уже заметным, правда, скепсисом.

Отсутствие успехов огорчало, но мы тем не менее встречались с потенциальными инвесторами из разных частей света. Программу перевели на английский язык, сделали софт-лонч в странах англосферы. Нам помогали специалисты из eHealth, наш продукт считали невероятно крутым, интересным и полезным. У нас не было роста, но с нами была Сила, поэтому нас ничто не останавливало.

17 Срыв

Зло накладывается на банальность и трансформирует ее.

ЖАН АМЕРИ

1