Защитница веры

Скептически оглядев троицу на крыльце, я стянула капюшон с головы совсем. Альвин, сохраняя драматическое молчание, выразительно поправил меч на поясе. Троица резко вспомнила, что коронованным особам в это мире принято кланяться, а у мужчины даже прорезался голос. Ладно, все можно списать на нервы. В конце концов, это ж стресс: представитель высшей феодальной прослойки (да простит меня Рудольф, что я к нему примазалась) и какой-никакой, а духовный лидер (а верховный жрец, возможно, не простит, но кто его спросит?) – и оба в одном лице на коне к порогу пожаловали. Да еще и с сопровождением.

– Ваше высочество, это такая честь. – Мужчина разогнулся, после него выпрямились и женщина с девушкой. Снова повисла тишина. Я молчала, чувствуя гаденькое удовольствие от того, что видела, как они нервничают. Никто не без греха, что поделать. Наконец, решив, что нагнетание атмосферы прошло успешно, я повернула голову к Альвину.

– Ты уверен, что он живет в этом доме?

– Да, ваше высочество. – Умница Альвин повернулся к семейству, и я увидела, как чуть перекосилось лицо тетки погибшей Деллы. – Где Марк?

– В доме должен быть, господин. – Глава семейства снова попытался согнуться, но супруга поймала его за локоть и что-то прошептала на ухо, бросая косые взгляды то на меня, то на Альвина. Мужчина, краснея, выдернул руку и что-то коротко и тихо ответил, но женщине этого хватило: губы сжались в фактически невидимую линию, глаза метали молнии на собственного мужа, пальцы судорожно вцепились в предплечья. Не происходи все это на наших глазах, мужчину бы точно ждал феерический скандал, а так…

– Альвин, сходи за ним. – Я кивнула в сторону дома и смахнула новый маленький сугробик с берета Марии. – Не замерзла?

Девочка отрицательно покачала головой и чуть сменила положение в седле, устраиваясь удобнее.

Альвин спрыгнул с коня и размашистым шагом подошел к дому, недрогнувшей рукой сдвинул в сторону не успевшего отойти с дороги отца семейства и вдруг, словно споткнувшись, на мгновение взглянул в лицо сдвинувшейся в сторону «безутешной» тетки Деллы, а после, ничего не говоря, зашел в дом.

Я водила взглядом по лицам людей, что окружали меня, и остановилась на лидере отряда городского патруля. Тот сохранял максимально спокойное выражение, но я заметила, как бегал его взгляд по держащимся в отдалении жителям города и как иногда ходили желваки на его скулах. Он нервничал, и это факт.

Есть ли тому реальная причина, опасается он чего-то (или кого-то?) конкретного или просто переживает из-за того, что шиложопое высочество втянуло его людей в какую-то мутную историю?

Прервав мои размышления, на пороге показался Альвин, хмурый и один. Мария обеспокоенно завозилась у меня в седле, а я непонимающе выгнула бровь.

– Где ребенок? – Мой телохранитель завелся с пол-оборота.

Отец семейства недоуменно лупал глазами, мямля что-то про то, что он его вчера утром видел, потом по делам ездил, а сейчас только и успел, что домой вернуться да на порог ступить, и даже не обратил внимания… Альвин, скрипя зубами и не выслушав до конца, обернулся к стоящей за спиной мужа тетке Деллы.

Та, в отличие от супруга, вид имела надменный и даже несколько злорадный.

Дело пахнет керосином, как бы Альвин сейчас не убил кого в запале. Кто знает, на что он способен и в норме ли вещей тут бить женщин?

– Так, отставить разборки. – Я спрыгнула с седла, протянула руки Марии и помогла ей спуститься. – Вы трое – в дом, продолжим разговор там. Ты, ты и ты, – я указала пальцем на командира отряда патрульных и двоих случайных, стоящих за его спиной стражей, – идете со мной. Остальные смотрят за леди Марией и нашими конями. А горожан попрошу разойтись по своим делам!

Последнюю фразу я произнесла громче, чем все предыдущие, обводя взглядом любопытные лица людей, что выглядывали из домов и толпились в проулках вокруг, после чего передала поводья в руки подошедшего ко мне замаскированного патрульного, попросила Марию слушаться «вот этого господина» (господин тоже назначился моим указующим перстом из числа стражников) и пошла к крыльцу в сопровождении троих мужчин.

Дом внутри произвел на меня двоякое впечатление. Небольшой по моим меркам, но явно внушительный для среднестатистической средневековой семьи, да еще и все два этажа принадлежали им, как я могла судить по лестнице, ведущей из основного помещения (гостиной, как я окрестила то для себя) наверх. Чистый, опрятный, но словно бы не обжитый до конца, будто сюда только переехали.