Защитница веры

Повисла условная тишина. Снег падал, кони едва слышно всхрапывали, белым шумом гудели соседние дома: где-то кто-то ругался, где-то пели, заплакал младенец, и залаяла собака. Кто-то высунулся на улочку, где мы с Альвином ожидали прибытия патруля, но, улицезрев наш тандем, скрылся в переулке раньше, чем я успела рассмотреть, кто это был. Наконец через какое-то время я услышала приближающиеся голоса, которые, впрочем, быстро смолкли, и на занесенную снегом дорогу в молчании вышла небольшая группа из разномастно, но достаточно одноцветно одетых лиц мужского пола.

– Альвин, это наши? – Я на всякий случай перехватила поводья поудобнее, готовая пришпорить коня и дать деру, но мой спутник кивнул и приветственно помахал рукой подходящим ближе «горожанам». Приглядевшись и порывшись немного в памяти, я поняла, что двух из них, кажется, действительно видела на рынке. Остальные наверняка тоже были там, просто мы с Марией, увлеченные безделушками и сладостями, не обратили внимания на вполне типично выглядящих мужчин.

Отряд замаскированных патрульных остановился в паре метров от меня, а затем впереди стоящий рослый, темноволосый и бородатый мужик в добротной темно-синей котте, поверх которой был надет еще серый шерстяной вязаный жилет с белым орнаментом по низу, сделал полшага в мою сторону и поклонился. За ним ритуальное сгибание спины повторили все его коллеги, а я, коей адресовалось сие массовое поклонение, старательно пыталась отделаться от мыслей о том, что жилет лидера отряда напоминает мне свитер с оленями, связаный для любимого внука бабушкой.

– Кхм… Спасибо, что так быстро откликнулись на зов. Мы… – я вдруг застопорилась, понимая, что не знаю, как правильно представить Альвина, – с моим спутником, который вам наверняка знаком, хотим навестить один дом, но не уверены, что нам там будут рады.

Отряд переглянулся, лидер нахмурился:

– Ваше высочество, я вас не совсем понимаю.

Я возвела очи к небу, вздохнула и, почувствовав, что моя маленькая фрейлина завозилась в седле, успокаивающе погладила проснувшуюся Марию по руке.

– План таков: мы навещаем дом одной погибшей девушки и ее младшего брата, убеждаемся, что родня обходится с ребенком хорошо, и уезжаем.

Старший отряда чуть наклонил голову к плечу, бросив короткий взгляд на сидящую передо мной девочку, и коротко кивнул.

– Я понял вас, ваше высочество. Готовы служить. – Вопреки моему опасению, орать следом за командиром о своей готовности отряд не стал. Они шустро перестроились в шеренгу по двое, я, кивнув, развернула коня в ту сторону, куда мы направлялись до этого.

Альвин ехал чуть впереди, показывая дорогу, следом я с Марией, а за нами маршировал строй переодетых в гражданское гарнизонных солдат. Выглядели мы достаточно впечатляюще, потому, двигаясь по улицам, постепенно обрастали зрителями, которые в большинстве случаев следовали на некотором отдалении за нами. Почему в большинстве? Потому что дети всех возрастов короткими перебежками, сбиваясь в группы, двигались наравне с нашей небольшой процессией, глазея на не скрывающего своей принадлежности к королевской страже Альвина и меня, чуть сдвинувшую назад глубокий капюшон, чтобы было видно корону.

Когда мы свернули на одну из узких улиц между простыми, но все еще каменными двухэтажными домами, наш отряд стали наблюдать еще и из окон, и к тому моменту, когда Альвин спешился, нас, можно сказать, уже ждали.

На крыльце стояла худая темноволосая женщина, кутаясь в теплый, толстый, но изрядно поношенный шерстяной плащ до самых пят. Тонкие черты, обрамленные густыми и темными ресницами большие глаза, прямой нос. Даже пальцы рук, судорожно вцепившиеся сейчас в края плаща, были достаточно аристократичного вида – изящные и бледные, не тронутые загаром. В юности она, наверное, была настоящей красавицей, но теперь ее портили крепко сжатые, ставшие едва заметной полоской бледные губы и бегающий с меня на Альвина испуганный взгляд. Взгляд затравленного животного.

Позади женщины стояла, видимо, ее дочь – уж больно похожие были у них черты лица. Синее платье с вышивкой по подолу выглядывало из-под укороченного плаща, который девушка запахнула, нервно вскинув голову, отчего в ее ушах звякнули серьги. Рядом с ними, чуть впереди, стоял дородный мужчина в алой, чуть полинявшей котте и теплом стеганом кафтане нараспашку с объемным меховым воротником, возможно, чуть старше, а может, просто хуже сохранившись, чем его супруга. Все трое поочередно пялились то на меня, то на сидящую передо мной в седле Марию.

А где младший брат Деллы?