Запрет на студентку

ней носом, отклоняюсь назад и пальцем оттягиваю вниз ворот шубы вместе

с высоким воротником блузки. Просто на всякий случай заглядываю под

них, чтобы увидеть шею под забранными наверх волосами.

Усмехнувшись, убираю лапы и делаю шаг назад.

Пока она возится с пуговицами, запускаю двигатель машины с брелка и

придерживаю для нее дверь, когда выходим на улицу, где снег немного

сбавил обороты, и это отличная новость, потому что он валит без остановки

уже третий день.

Посадив Любу в машину, достаю из-под сидения щетку и в третий раз за

день принимаюсь расчищать машину.

— Где ты живешь? — дую на руки, оказавшись в салоне.

— На Пилотах.

— Далековато.

— Я привыкла.

— Одна живешь? — спрашиваю, посмотрев на тонкий профиль.

— Угу, — снова стреляет в меня глазами, почувствовав в моей вопросе

громадное двойное дно.

Не могу сказать, что его там нет, но мой вопрос имел под собой немного

другую основу. Прежде всего я бы хотел знать, что меня обойдет стороной

счастье случайно встретить ее братца. Что-то мне подсказывает, что рад он

этому не будет, хотя его мнение волнует меня на полсотых процента.

— У тебя кроме брата нет родственников?

— Нет, — пожимает плечом, глядя в окно.

Ясно.

Когда въезжаем в забитый новостройками спальный район, Люба подается

вперед, говоря:

— Вот здесь направо, и потом еще раз…

Петляю по узким дворам, ища свободное место, и это целая экспедиция. Я

капитально отвык от спальных районов, потому что уже три года живу за

городом. Впихнув машину в узкий боковой карман, отстегиваю ремень и

поворачиваю голову. Откинув ее на подголовник, делаю глубокий вдох.

Если подсознательно я рассчитывал на то, что меня “отпустит”, то этого не

случилось.

Люба смотрит на меня выжидающе, щелкая застежкой своего ремня.

— Продолжим? — стучу пальцами по рулю.

Развернувшись в кресле, она усаживается полубоком, подтянув под себя

одну ногу.

Поставив на бардачок локоть, лениво роняю руку и обхватываю ладонью ее

шею.

Кожа нежная и теплая. Сидящая передо мной девушка тоже. Нежная и на

вид чертовски тёплая.

Пробравшись пальцами под воротник шубы, поглаживаю затылок, который

успел изучить, пока помогал ей одеться.

— Здесь? — спрашиваю тихо.

Мультяшные ресницы вместе с веками опускаются вниз.

Большим пальцем очерчиваю тонкую скулу, наблюдая за тем, как сбивается

у нее дыхание и приоткрываются губы. Облизнув их, замечает:

— Вы жулик, Александр Андреевич…

Нехотя улыбаюсь.

Подавшись вперед, склоняю голову и спрашиваю:

— А ты не этого хотела?

Схватившись за мое плечо, коротко выдыхает, а потом вообще перестает

дышать.

Надавив на ее затылок, вжимаю мягкие губы в свои.

Они размыкаются по первому требованию моего языка, и они настолько, твою мать, нежные и полные, что я отстраняюсь раньше, чем успеваю

предпринять что-нибудь еще.

Слизнув с губ привкус карамельного латте, внутренне чертыхаюсь.

Распахнув глаза, Люба втягивает в себя воздух и сглатывает так, что я

чувствую движение ее трахеи под своим пальцем.

— Я бы поцеловал тебя и без этой игры, — провожу им по еще влажной

нижней губе.

— Если… ты это называете поцелуем… — шепчет в ответ.

Притянув ее к себе, целую так, как умею. Кажется, я умею неплохо, потому

что в ответ получаю приглушённый писк. Тонкие пальчики обвивают мое

запястье, а писк превращается в стон, когда я, наконец-то, знакомлю ее

язык со своим, и в этот момент уже не уверен в том, кто из нас в большей

опасности — я или она, поэтому оттягиваю от себя ее голову.

— Хочешь ее увидеть? — выдыхает Люба мне вслед.

Сжимаю челюсти, втягивая носом воздух и убирая от неё руки.

Прикрыв глаза и откинувшись на сиденье, сипло спрашиваю:

— Ты уже ее кому-нибудь “показывала”?

— Нет… — отвечает в сердцах. — Ну и что? Я не собираюсь ее «беречь».

— Давай начнем с чего-нибудь попроще, — отрезаю, пристегивая ремень.

— С крестников ноликов? — возмущается она.

Я подумаю об этом, но только тогда, когда ее не будет в моей машине.

— Дай свой телефон, — игнорирую, протягивая руку.

Порывшись в кармане, снимает блокировку и кладет его в мою ладонь.

Вбив свой номер и сделав дозвон, возвращаю со словами:

— До пяти вечера звони в крайних случаях, после пяти в любое время. До

четверга у меня аврал, в четверг мы встретимся. Если к тому времени у

тебя что-то поменяется, просто напиши.

Взявшись за дверную ручку, спрашивает:

— Думаете, я легкомысленная?

— Ты ешь десерт на первое. Легкомысленная — это слабо сказано.

Глава 25. Люба

— Мы сегодня празднуем, ты с нами?

— Эм… — оборачиваюсь, доставая из сумки свой шарф. — Что

празднуем?

Закатив глаза, моя одногруппница Лена подходит к зеркальной колонне и

пристраивает на голове забавную меховую шапку, похожую на панаму.

У гардероба кроме нас и охранника в будке никого, за стеклянными

входными дверьми тоже. Сегодня холодно, и мне хочется вернуться домой, чтобы страдать в одиночестве под теплым пледом, но когда-то давно, еще

в школе, я пообещала себе, что буду активной, насколько это возможно!

Мне казалось, что если остановлюсь хоть на секунду, останусь совсем

одна. Мне казалось, что если я не буду яркой, меня никто не заметит…

— Международный день бойскаута, — подкрашивает Лена губы.