Запрет на студентку

Я не знаю, что во мне так раздражает его дублершу. Это ужасно обидно, но

жизнь вообще не справедлива!

— Поясни, — просит он.

Мне не хочется говорить об этом, но ведь он только что намекнул на то, кто

у нас тут главный...

— Она занижает мои оценки, — продолжаю смотреть в окно. — Постоянно.

— Ты обвиняешь преподавателя в предвзятом отношении? — слышу его

вкрадчивый вопрос.

— А что, такого разве не бывает? — смотрю на него упрямо.

— Не на моей кафедре.

— Вас ждет разочарование.

Молчит, глядя на меня исподлобья.

Стук в дверь заставляет вздрогнуть.

— Пять минут, — кричит Романов, не отрывая глаз от моего лица.

Захлопнув картонную папку перед собой, отправляет ее в стопку бумаг на

полу и встает, оттолкнувшись от стола руками. Подойдя к окну, упирается

кулаками в подоконник и спрашивает:

— Хочешь, чтобы я сам у тебя экзамен принял?

Его вопрос застает меня врасплох!

Сам?!

Я не боюсь его экзамена...

Глаза без разрешения бегают по его телу. По широкой спине, ногам.

— Да… — отвожу взгляд, который скатился на его обтянутые джинсами

узкие бедра.

— Уверена? — спрашивает, не оборачиваясь.

Облизнув губы, отвечаю:

— Да...

— Договорились, — усмехается, повернув голову. — Вопросы?

— Нет, — бросаю ему в спину.

— Тогда свободна.

Это... все?

Ну и прекрасно!

В три шага подлетев к двери, выскакиваю в коридор и врезаюсь в какого-то

парня. Отскочив в сторону, бормочу:

— Извините...

Может быть от этого столкновения мозги у меня встали на место, а может

быть всему виной то, что рядом с Романовым я как пьяная, но только тут до

меня доходит, что я вляпалась в какое-то дерьмо!

Глава 15. Романов

— Можно мне вместо микроскопа фейерверк? — тонкий голос племянника

в трубке звучит бесхитростно.

Засунув в микроволновку контейнер с гречкой и курицей, выставляю

двухминутный таймер.

— Уверен?

Если бы мне в пять лет подарили настоящий микроскоп, хоть и бэушный, я

бы прыгал до потолка от счастья.

— Эм-м… угу… — зайдясь кашлем, лопочет он. — Можно мне микроскоп

на какой-нибудь другой праздник? — пытается Мишаня быть вежливым, и

не посылать меня в задницу вместе с моим микроскопом открытым

текстом.

— Без проблем.

— Папа подарил клюшку. Когда у меня температура пройдет, мы пойдем на

каток.

— Круто, — упираюсь рукой в кухонную столешницу, наблюдая за тем, как

вращается внутри микроволновки мой новогодний ужин. — Ну ты не

раскисай. Скоро будешь, как огурец.

— Угу… — снова кашляет он. — С Новым годом…

— Взаимно, — оборачиваюсь на залп салюта за окном.

Бомбит без перебоя со всех сторон.

— Мама просит трубку.

— Ага, — иду в коридор, ориентируясь на пищание брелка сигнализации

своей машины.

— С Новым годом, — после короткой возни, слышу в трубке голос сестры.

— И тебя, — обшариваю карманы куртки.

— Как дела?

— В норме.

— Можешь кое-что передать своему другу? — раздраженно спрашивает

Оля.

— Ты имеешь в виду Чернышова? — уточняю, отключая сигнализацию и

подумывая о том, чтобы загнать машину в гараж.

— Да, я имею в виду его.

— Кхм… — смотрю на часы.

Начало первого ночи, а у меня никаких планов.

— Мы не так часто видимся, — говорю ей.

— А что так? — иронизирует она. — Таскаться по Куршавелям с

потаскухами у него время есть, а с боевым товарищем встретиться нет?

— Оль, — вздыхаю. — Я не в курсе его передвижений.

— Ладно, — отрезает зло. — Просто передай ему, что если он подарил

сыну клюшку, это значит, что на каток они должны сходить в этом году, а не

в следующем.

— Тебе не кажется, что подобные вещи ты должна обсуждать с ним лично?

— Мне так не кажется, — рычит она. — Если мы встретимся лично, боюсь

эту клюшку засунуть ему в задницу!

— Может поэтому он тебя за километр и обходит? — нахожу я гребаную

логику.

— Не поэтому! А потому что он безответственный мудак!

Так, ладно.

— Это тоже передать?

— Это он и так знает, — любезно сообщает она.

— Спасибо за еду, — закрываю тему, проходя через гостиную и поднимаясь

на второй этаж.

— Пожалуйста, — фыркает она. — Ты может в следующий раз женишься

на малолетке, которая хотя бы плитой пользоваться умеет?

— У тебя сегодня месячные? — раздражаюсь, доставая из шкафа

толстовку.

— Когда женщина обсуждает что-то поважнее минета, это значит у нее

месячные?

— Ты закончила? — захлопываю ящик.

— Да!

— Вот и отлично, — нажав отбой, швыряю телефон на кровать.

Достало это дерьмо.

Стянув шорты, бросаю их на кресло и натягиваю джинсы. Надев толстовку, сбегаю вниз, чувствуя полное отсутствие долбаного аппетита и полное

нежелание сидеть на месте. Подумав минуту, обуваю кроссовки и надеваю

пуховик.

На улице мелкий снег и ощущение апокалипсиса. Ухо закладывает от

близкого выстрела фейерверка. Гирлянду на крыльце коротит, но

ковыряться с ней нет никакого желания, как и разгребать снежный завал во

дворе, поэтому иду в гараж и достаю из запасного холодильника бутылку

красного марочного вина, а потом выхожу за ворота, саданув ногой по

почтовому ящику, чтобы сбить с него снег.

Из-за двухметровой ограды дома напротив несет шашлыками. Метрах в

десяти два подростка начиняют сугроб петардами.

Застегнув куртку, перехожу на легкую трусцу, двигаясь вниз по улице. Через

четыре дома сворачиваю направо. Компания человек в пять зажигает по