Запиханка из всего

“А ты мне специально байку про нотариально заверенный секс втер, чтобы настроение создать?”

“Вот не поверишь, просто к слову пришлось.”

“Вот не поверишь, просто верю. Значит, и все остальное не шутка.”

* * *

– Совсем не шутка, месье шеф-комиссар, – папаша Франсуа нервно дергал знаменитые пышные усы. – На сегодня уже четыре буксира выявлено, и есть подозрения на такое же число дополнительных.

– Требования?

– Запрет ислама как религии. Либо хрислам под эгидой Рима, либо что угодно иное. Но на Каабу нацелены из четырех буксиров два.

– Третий и четвертый, я так понимаю, на Йеллоустоун?

– Вы удивитесь, но конус вероятных траекторий четвертого накрывает Италию, а Рим на главной оси.

– Трогательная дружба между организаторами и исполнителями. Не новость.

– Но и это еще не все. Возврат к золотому стандарту. Общая валюта.

– Де-факто это доллар.

– Они требуют обеспечения валюты не госдолгом США и не авианосцами, а материальными активами.

– Не фунтом алюминия, случаем?

– Нет. Золото их устроит.

– Какое великодушие! Но кто это? Как они называются? Ссылаются на Ленина, Мао, Маркса или Гитлера?

– Комитет спасения цивилизации. А еще они затребовали головы людей по списку.

– Кого?

– Все – финансисты. Вкупе с запретом на нетоварные сделки.

– Луддиты. Шаг в прошлое…

Лежер вполголоса заметил:

– Шеф, мы с вами об этом же говорили. Помните, с год назад, в нашем дата-центре, на обзорной галерее? И меры вы предлагали такие же: откатить ситуацию к худо-бедно понятному всей планете капитализму. А под запретом ислама сегодня подпишется ровно половина Земли. Потому что второй половине мулла не разрешит. Но почему они не попытались это провернуть сначала в какой-то стране где-нибудь на задворках планеты?

– Да потому, что соседи бы их раздавили, – комиссар лихорадочно перелистывал данные в планшете. – Товарное обеспечение сделок, ишь чего захотели! Этак и фьючерсами не поторгуешь. Биржа мигом бы их прихлопнула. Нет, в этом отношении они все делают правильно. Настолько крупные изменения либо удаются в планетарном объеме – либо не удаются вовсе. Но благими намерениями вымощена дорога в ад…

– Соглашусь, месье шеф-комиссар.

– Господин аббат… – комиссар помедлил, но все же решился:

– Звоните родственникам на Земле. Предупредите их.

– Но паника!

– Уже. Вот сводки. Так что голову в песок засовывать поздно. Немедленно выпустить пресс-релиз, обозначить безопасные зоны. Военное положение наверняка уже введено даже в джунглях Амазонки, но если где-то еще нет…

– Ясно.

– Марианну красиво полураздеть и пусть читает сообщение на камеру с наилучшим качеством, какое доступно на Орбите.

– Но феминистки нам за сексуальную объективацию…

– Любую сволочь, кто помешает спецоперации, толерантно и равноправно, не делая различий по возрасту и полу, паковать за пособничество и ставить на форсированный допрос. Зачем-то же у нас есть полномочия класса “ноль”. А если попадется настоящая рыба, выгоним идиотов, освободим камеры и специалистов.

– Рассвятое имя, везде ультиматум! – Штурмовик покривил губы, щелкая пультом. – Еще и эти пидоры лезут в боги! Для того ли у человечества выход на Орбиту? И вот этот самый лифт, на верхушке которого мы сидим?

– Ядерная энергия тоже не для бомб изначально предполагалась.

* * *

– Предполагалось, что наши действия приведут к определенному результату. Результат не достигнут. Смысл менять коней на переправе?

– Не беспокойтесь, – узколицый брюнет поднял руки успокаивающим жестом:

– Ваша работа выше любых похвал. Вы получите все обещанное, и непременно премию. Начальник весьма доволен. Теперь на Орбите наш человек, и с указанием ему целей мы справимся.

Петр Васильевич посмотрел на брюнета снизу вверх. Разглядел в полумраке резкие крылья носа, жесткие губы. Молча, неохотно стащил гарнитуру. Выбрался из кресла, отошел к длинному столику вдоль дальней стены. У столика в полумраке аппаратной стоял напарник брюнета. По контрасту, круглолицый, обветренные красные щеки, правый висок подстрижен самую чуточку выше левого – только профессионал обратит внимание на подобную мелочь; но Петр Васильевич являлся именно что профессионалом, ситуацию понял. И все же попытался возразить:

– Коллеги, это вам не стройка, где сделавшая работу бригада выкидывается на мороз перед самой сдачей объекта, чтобы все почести, награды и красивая строчка в послужном списке достались нужным людям. Исполнитель заточен под единственную цель, и эмоциональное напряжение определенного рода. Мы вели его пять лет. Он как выпущенный снаряд: не ракета, подруливать не сможет.

В красноватый сумрак аппаратной пролился голубой свет коридора. Мощный поток воздуха – по контрасту, показавшийся всем ледяным – вытеснил запах горячих обмоток, пыли, нагретой пластмассы. На фоне потной атмосферы радиорубки Петру Васильевичу несколько мгновений казалось: очищенный воздух имеет собственный отдельный запах.

Запах ничего.