Закон высоких девушек

– Конечно, – сказал Джей. – В любом случае неудачная репетиция в костюмах – это всегда к удачной премьере. Все будет отлично.

Я спешно удалилась в женскую гримерку и спряталась в кабинке туалета, пока не убедилась, что все уже ушли. Но когда я, наконец, вышла – с опухшими глазами, выплакав все слезы в приступе истерики, – Джей все еще ждал меня.

– Слушай, – сказал он, притянув меня к себе и крепко обняв, – у нас у всех бывают такие дни. Это не конец мира, – он поцеловал меня в макушку, а после в лоб. – Пойдем, я отвезу тебя домой. Мне нужно кое о чем спросить тебя.

Я настороженно посмотрела на него, перебирая в уме все вероятности.

Джей не произнес ни слова, пока мы не сели к нему в машину, стоявшую под фонарем на школьной парковке с заведенным двигателем и включенную на полную мощность печкой, так как вечер был по-настоящему морозным. Но он включил задний ход, чтобы выехать с парковки. Он просто провел ладонью по лицу, сделал глубокий вздох, а потом повернулся ко мне – выражение его лица было серьезным как никогда.

О, боже. Я приготовилась к худшему, но то, что он сказал, все равно шокировало меня.

– Пейтон, что за секрет ты прячешь?

36

Я с трудом сглотнула.

– Секрет? – повторила я.

– Да, каков твой самый страшный секрет? Тот, что ты прячешь в самой глубине себя, – сказал Джей.

Я уставилась на него, прикусив губы.

– Давай, Пейтон, у всех есть глубоко спрятанный, темный секрет. И я знаю, что ты скрываешь от меня что-то важное.

– Почему… Почему ты так думаешь?

– Это же очевидно. Ты почти ничего не рассказываешь о себе, ни разу не пригласила зайти к тебе домой – черт, да ты не разрешаешь мне даже посмотреть, как сама входишь внутрь. Ты закрыла себя на все замки и спряталась внутри, словно пытаешься не дать чему-то проскочить наружу. В чем дело?

Мне не удалось его одурачить. Совсем. Я была идиоткой, раз думала, что у меня получалось. Он был тем, кто изучал язык тела и выражения лица, кто читал то, что не было сказано, между словами, которые были сказаны. Естественно, он заметил, что я всегда веду себя скрытно и даю уклончивые ответы.

– Что ты не рассказываешь никому, стараешься скрыть ото всех? Что за скелет ты прячешь в шкафу, что заставляет тебя стыдиться и смущаться? – Его голос был мягким и добрым, но слова пугали меня до ужаса, а глаза настойчиво смотрели в мои, словно он пытался прочитать в них моих секреты. – Расскажи мне.

– Почему? – Мой голос звучал хрипло. Горло было сдавлено, словно пытаясь сдержать секреты, угрожавшие подняться и вылететь по его приглашению выпустить их, довериться кому-то настолько, чтобы поделиться ими. – Почему ты хочешь знать?

– Я хочу знать о тебе все, – прямодушно ответил он.

– Но почему сейчас? Почему сегодня?

– Я думаю, что если ты поделишься со мной самым-самым страшным, тебе больше нечего будет бояться. Когда ты осознаешь, что я не запаникую и не брошу тебя…

– Бросишь, – мой голос сорвался на шепот в темноте машины.

– Когда ты увидишь, что я не брошу тебя, – сказал Джей, взяв обе мои руки в свои, – тогда, наконец, ты сможешь полностью довериться и открыться мне. Между нами установится контакт – больше того, между нами будет глубокая, тесная связь, и это отразится и на выступлении. Зрители это увидят.

– Так это нужно тебе для выступления.

– Я этого не говорил. Я хочу, чтобы мы стали ближе, а это невозможно, пока между нами есть секреты. Я хочу узнать тебя, я хочу, чтобы ты знала, что можешь довериться мне. А ты не хочешь этого для нас?

Я уставилась в лобовое окно. Пошел снег. Легкие хлопья, хрупкие, словно вера, опускались в темноте и таяли на капоте машины.

Мое сопротивление слабело. Все это время я знала, что мне придется рано или поздно раскрыть свой секрет Джею, чтобы дать нашим отношениям шанс стать настоящими. Я просто пока не была готова сделать это.

– И если то, что ты поделишься чем-то важным о себе, как-то поможет твоему выступлению, – сказал Джей, – разве ты против этого?

Нет, конечно. Я хотела выступить идеально, ради Дуга и всех остальных актеров, ради всего труда, который они вложили в спектакль. Ради Джея, который играл со мной в стольких сценах. И ради себя. Я хотела выступить хорошо ради самой себя.

Плюс были и другие причины, почему мне хотелось открыться. Я устала хранить секреты, утаивать правду, держать друзей, врагов и даже членов семьи на расстоянии, избегать, скрываться, придумывать оправдания. Обманывать.

Это изматывало меня, и хотя я страшно боялась его реакции, я все равно жаждала снять с себя этот груз.

– Фиг с ним, – сказала я. – Я сделаю это.

– Ты расскажешь мне? – кажется, он и сам был немного удивлен.

– Нет, – я покрутила головой, – я покажу тебе.

Я услышала, как он громко выдохнул.

– Завтра, после школы, ты, Джей Янг, сможешь воспользоваться великой привилегией отвезти меня домой и сопроводить меня в мою комнату. И, – я постукала себя по боковой стенке носа[83], словно гангстер из старого кино, – раскрою все карты. Ты все узнаешь.

Я пыталась придать своему голосу легкий, шутливый тон, но на последней фразе он был полон страха.