Закон бутерброда

– Во-первых, ненавижу, когда вы говорите обо мне так, словно меня тут нет. Во-вторых, я предложил денежку Кристофу. Немножко поделиться в благодарность за помощь. Он сказал, что подумает.

Марианна отпила вина.

– Чудненько. А я? Могу валить ко всем чертям?

– Мне с тобой так хорошо, – просюсюкал Поль; она пнула его под столом. – Я как раз хотел предложить тебе работу в PenisInc.

– Если надо демонстрировать массаж на дому, можешь забыть, как меня зовут.

– Блин… А мне и в голову не пришло. Нет, на самом деле у меня одна небольшая проблема. Деньги мои будут поступать на счет в Брюсселе. И надо, чтобы кто-то раз в месяц туда съездил и забрал башли.

Марианна нахмурилась:

– А почему бы тебе самому не съездить?

– Потому что у меня развилась очередная фобия. Не могу выезжать за пределы Парижа. Возможно, это временно. Надеюсь. Но пока не могу даже подумать о том, чтобы сесть в поезд.

– Ну да… А случайно, не потому, что перевозить грязные деньги чемоданами незаконно и ты хочешь себя обезопасить?

Поль повернулся к Кристофу:

– Вообще-то ты прав. У нее паранойя в чистом виде.

– Ничего незаконного тут нет, – объяснил он Марианне. – Я ходил на сайт таможни, из-за границы можно ввозить до десяти тысяч евро наличными.

Кристоф кивнул в знак подтверждения.

– Ок… Я иду в банк, забираю нал и привожу в Париж. И сколько мне причитается?

– Ну, это, в общем, зависит от того, сколько будет приносить PenisInc. Но я рассчитывал на двадцать процентов.

– Сорок.

– Совсем офигела?

– Без меня ты ничего не сможешь. А рисковать и посвящать еще кого-то в курс дела не будешь.

– Вот сучка… Ладно, тридцать, а если дело пойдет как надо, дойдем до сорока.

– Заметано.

Они пожали друг другу руки поверх изрядно порушенной горы пиццы.

– Так. Переходим ко второму пункту повестки, – продолжала Марианна. – Фредерик Лефевр и моя задница.

Поль сразу посерьезнел и, отложив свой кусок пиццы, заявил:

– То, что собирается учинить этот чувак, это мегасерьезно. Его надо устранить.

Кристоф и Марианна с улыбкой переглянулись. Он произнес:

– До чего же хорошая штука молодость.

– Но мне и в девятнадцать лет, на самом пике протеста, никогда даже в голову не приходило устранять людей, – возразила Марианна.

– Блин, вы опять! – заорал Поль. – Опять не принимаете меня всерьез, задолбало уже!

– Прости. Ты прав. Это не круто. И что ты про все это думаешь, кроме того, что его надо устранить?

– Ну… Что нельзя позволять ему нести хрен знает что и использовать твою историю для внесения дебильных законов. Он хочет запретить анонимность и ники. Ты же блогерша? К тебе это тоже относится, нет?

– Да, – согласилась Марианна. – Но ничего из этого не выйдет.

– А! Ок! Браво! – Поль захлопал в ладоши. – Тогда скажем себе “ничего из этого не выйдет” и будем сидеть сложа руки. – Он вдруг перестал аплодировать и наклонился к Марианне. – Знаешь, именно так думали мои дедушка с бабушкой в тридцать третьем. Гитлер? Да он никогда не придет к власти. А знаешь, куда они в итоге попали? В лагеря.

– Извини, Поль, но вот что я ненавижу, это когда в порядке эмпирического аргумента ссылаются на Гитлера. Это идиотизм. Между прочим, в риторике есть для этого название. Reductio ad Hitlerum.

– Тебя это бесит, потому что ты не еврейка. А я уверен, что если ничего не делать, если не сопротивляться, то наш свободный интернет превратится в лучший способ слежки за людьми, которых обяжут забивать туда все личные данные.

– Не ерунди, Поль, не будет такого. Просто ограничат его парой-тройкой законов.

Поль протянул руку:

– Спорим? Давай, не ломайся. Спорим, и если через несколько лет я окажусь прав, ты со мной переспишь.

Марианна облила его презрением, потом хлопнула по его ладони и произнесла:

– Ладно, Кристоф, может, повысишь уровень беседы?

Кристоф, дожевывая, ответил:

– Что меня действительно тревожит, это что твоему ролику делают рекламу. Мы столько сил потратили, пытаясь его скрыть… Одна надежда, что все равно никто не станет этого чувака слушать и все рассосется само собой. Надо залечь на дно.

Поль стукнул кулаком по столу:

– Нет! У тебя совсем крыша едет? Надо действовать! Марианна, ты должна сказать этому говнюку, что он ничего не понял. Ты не должна позволять ему превращать тебя в орудие своих политических целей, которые к тому же идут вразрез с твоими взглядами, нет? Ты мне что говорила про интернет, про асоциальность, про нашу свободу? А теперь лапки кверху? Браво, принципиальная – дальше некуда!

– Верно, тут ты прав. А если поконкретнее, что это значит?

– Ты берешь на себя ответственность и пишешь ему ответ. Письмо, статью, колонку, вот это все.

– Ага, а значит, подписываешь это своим настоящим именем и навеки связываешь себя с этим роликом, – добавил Кристоф.

Поль резко развернулся к нему:

– Да. Это и означает иметь принципы и мужество.

Марианна вздохнула и спросила Кристофа, что он про все это думает.