Загон

— Значит, делайте ее. А какую можно сделать ещё?

Докторша тяжело вздохнула и укоризненно покачала головой: — Только она и обязательна, остальные — по желанию. Но в любом случае, между ними должен быть интервал!

— Неужели между всеми?

Новый глубокий вздох.

— По российским правилам при прививках от холеры и брюшного тифа интервал от предыдущих должен составлять один месяц. Но в принципе, можно сделать с любым промежутком. Это все. А ведь остается еще так много ужасной заразы: чума, дифтерия, столбняк, гепатит А, малярия! Да что же вы творите? Вы же попросту угробите себя!

Собрав всю волю в кулак, я продолжал ледяным тоном, не терпящим возражений:

— Сегодня вы сделаете мне укол от желтой лихорадки. А завтра от холеры и брюшного тифа. Больше времени у меня нет. Жан, тебе что-нибудь нужно?

— Ну, от этой заразы я привит, но вот от чумы я в прошлый раз сделать укол не успел.

— Значит, решено, — подвел я черту, — это и надо сделать.

Бедная женщина еще раз покачала головой, затем махнула на нас рукой и произнесла: — В конце концов, вы же не дети, поступайте, как знаете.

Через час мы уже подъезжали к дому, где жил Жан. По какому-то негласному соглашению именно его квартира стала нашим штабом, именно там вырабатывалась стратегия и тактика наших действий, там мы искали выход из самых запутанных ситуаций. Всю дорогу до Смоленской набережной мы старались дозвониться до посольства Демократической Республики Конго по номеру телефона, который нашел у себя в записной книжке Жан, но номер упорно отмалчивался. Я даже подумал, что, может быть, он изменился, когда внезапно трубку сняли.

— Посольство! — рявкнула трубка с явно выраженной африканской тональностью в голосе.

Я на мгновенье даже растерялся, но время уходило и кто знает, что выкинет на том конце провода представитель жаркого Конго. Следовало поторопиться.

— Простите, как я могу получить визу в вашу страну?

— Приехать и получить! — Ответ последовал немедленно.

— А что для этого нужно?

— Сто долларов для месячной визы и 180 для двухмесячной.

— И всё? — Изумлению не было предела.

— Всё.

— А когда к вам можно подъехать?

— А когда вам надо?

Странный вопрос.

— Чем скорее, тем лучше.

— Тогда завтра, сейчас уже поздно.

Часы показывали без четверти пять.

— Хорошо, завтра я буду.

— В какое время? — Все тот же глубокий, чуть глуховатый, но резкий голос.

— Э-э, — замялся я от такого вопроса. — А во сколько желательно?

— Слишком рано не надо. В полдень!

«Выспаться хочешь?» — не иначе, как представитель любит поспать, подумал я, а вслух произнес: — Договорились, спасибо, завтра в двенадцать.

Раздался щелчок, и связь прервалась.

Я пересказал весь разговор Жану, едко комментируя каждую фразу африканца. Тем временем мы свернули в арку дома. Приехали. Я высадил Жана у подъезда, решив в этот раз отправиться домой, уж слишком я загостился у своего друга. Но едва только француз вышел из машины, как из стоявшего неподалеку маленького красного Пежо выскочила даже не женщина, а разъяренная фурия, и с дикими воплями набросилась на Гебауэра.

— Сволочь! Подлец! Негодяй! — дико вопила она, барабаня кулаками ему в грудь. — Я ему обзвонилась, а он то недоступен, то трубку не берет!

Черт возьми! Не хватало нам только уличного балагана. Я выскочил из-за руля и бросился на выручку Жану.

— Дорогая, успокойся! — стараясь утихомирить ее, упрашивал он, но какое там! Совсем обезумевшая женщина вошла в такой раж, что, кажется, уже ничего не соображала. Я подбежал к ней сзади, обхватил руками и буквально оторвал от Жана. Однако она и на весу продолжала неистово извиваться, брыкаться и вопить:

— Французская гадина! Подонок! Мерзавец!

— Господи, Жан! — прокричал я, отворачивая лицо от её безумно дергающейся головы. Только подбитого глаза мне не хватало! — Откуда она взялась? Ты ее знаешь?

Жан смущенно улыбнулся:

— Да, это так одна… одна моя знакомая.

— Что? Как ты меня назвал? — Гарпия просто задохнулась от нового приступа бешенства. — Знакомая?! Это я-то знакомая? Ах, ты, мерзкий лягушатник! Знакомая? Значит, теперь это так называется? Значит, время, потраченное на тебя, не в счет? А знаешь ли ты, что мое время, — это деньги! Да я вторая Коммиссаржевская! Да Ермолова мне и в подметки не годится! Да, отпусти ты меня, наконец! — с этим последним словом она больно лягнула меня в травмированную ногу, и от вспыхнувшей боли я мигом выпустил это чудовище из рук. Однако пыл ее несколько поугас, и уже более спокойно, хотя все еще и с надрывом, она продолжила поносить моего приятеля.

— Где мои деньги ты, сволочь?

— Какие деньги, дорогая? — искренне изумился Жан.

— Мои! Компенсация за время, потраченное мною на тебя!

— Какие еще деньги, Кокоша? — Гебауэр всплеснул руками.

— Не смей меня так называть. Отныне я для тебя Дарья Владимировна!

— Ну, хорошо, Кокоша, хорошо! Только не кричи! Сейчас все любопытные соседи сюда сбегутся.

— И пусть сбегаются! Пусть и они знают, какое жалкое создание проживает у них по соседству.