Задание - Токио

Йоко направилась в сторону рекана.

- Обычно мы с Биллом останавливались там, - сказала она, указывая чуть в сторону от пустой гостиницы. Выглядела девушка взволнованной. Дарреллу это место не понравилось сразу. Уж очень оно подходило для ловушки. К склону горы за гостиницей прилепились деревянные домики, к которым вела полузанесенная снегом тропинка. Сколь прошел вперед, обогнул гостиницу и осмотрел снег вокруг домиков. Никаких следов, оставленных людьми или машинами, он не нашел. Тем не менее Даррелл был увеpен, что до них здесь уже сегодня вечером кто-то побывал.

- Вот сюда, - кивнула Йоко.

Она указала домик, расположившийся чуть особняком от других. Маленький, в традиционном японском стиле, он выходил окнами на замерзшее озеро, на противоположном берегу которого виднелся небольшой храм.

Поежившись под пронизывающим ветром, Йоко сказала:

- Похоже, здесь никого нет...

Перед домиком ветер смел весь снег и различить какие-либо следы было невозможно. Подошел Сколь. Вид у него был хмурый.

- Очень умно, Каджун.

- Что-нибудь нашли?

- По очень осторожен.

- Думаете, он здесь?

- Точно не знаю. Но мне кажется, что идти туда опасно. - Он махнул рукой в сторону домика. - Если хотите, я пойду вперед.

- Нет, это уже моя работа.

- Вы рискуете, мой друг.

- Прикройте меня, - сказал Даррелл.

- Вы не боитесь повернуться ко мне спиной?

Даррелл пристально посмотрел в скуластое лицо могучего русского.

- Не боюсь, - произнес он.

И зашагал в сторону домика.

Подойдя поближе, он заметил в одном из окон призрачный красноватый огонек, которого не было видно снизу. Как ни старался Даррелл шагать бесшумно, он все же наступил на сухой сучок, хруст которого прозвучал в морозной тишине, как пистолетный выстрел. Даррелл застыл на месте, превратившись в каменное изваяние. Несколько минут спустя, он медленно приблизился к окну и с величайшей осторожностью заглянул внутрь.

Красноватый отблеск отбрасывала хибати - глиняная корчага с тлеющим углем, - стоявшая посреди комнаты.

Значит, кто-то и впрямь побывал здесь.

Или - был до сих пор!

Внезапно душу Даррелла переполнил страх за Билла Черчилля.

Даррелл вторгся в деревянную хибару по всем правилам боевого искусства, разработанного в секретной службе. Для любого врага, затаившегося внутри, его появление должно было быть совершенно неожиданным. И Даррелл влетел в крохотный домик, как шаровая молния - с пистолетом наизготовку. Движение вправо, влево, прыжок к дальней стене и - быстрый разворот...

И - ничего не случилось.

Комнатка была пуста. Никаких внезапных выстрелов. Или взрывов. Ничего и никого. Лишь горячие угли в хибати свидетельствовали о том, что ещё совсем недавно здесь кто-то побывал.

Испустив вздох облегчения, Даррелл спрятал пистолет. В углу комнатенки стояла кровать, возле которой расположились два стула. На стенах были развешены кое-какие картины Йоко. Внезапно тишину разорвал какой-то щелчок. Даррелл вздрогнул и обернулся. Возле окна на низеньком столике стоял магнитофон. Таймер сработал и бобины пришли в движение. Моторчик мерно урчал.

Вошли Сколь и Йоко.

- Что случилось? Вы - отважный человек, Каджун...

- Слушайте, - мотнул головой Даррелл.

Пустую комнату заполнили таинственные такты восточной музыки. Китайской, как показалось Дарреллу. В следующее мгновение на певучую мелодию наложился западный ритм.Было в этих звуках что-то шутовское.

- Вы знаете, что это такое? - спросил изумленный Сколь.

Дарpелл кивнул.

- "Тунг Фанг Хунг".

Йоко удивленно вскинула брови.

- Объясните, пожалуйста...

- Эта мелодия называется "Алеет Восток". Это фактически - национальный китайский гимн, - пояснил Даррелл.

- Но кому могло понадобиться...

- По побывал здесь - раньше нас.

- Но, если Билл был здесь...

Даррелл знаком остановил её. Музыка кончилась. послышалось неясное шипение, потом - негромкий кашель. Было в этом кашле что-то такое неприятное и зловещее, что Сколь с Дарреллом переглянулись.

- По? - спросил Сколь.

Даррелл кивнул. В тихом и почти медоточивом голосе, раздавшемся из динамика, чего-то остро недоставало. Чего - подумал Даррелл. И вдруг осознал: души. Даже точнее - человечности. А говорил По вот что: