Забытый язык

Мальчик, хоть умом и отвергал упреки матери, тем не менее чувствовал, что она права и ее несчастье – его вина. Он также чувствовал, что плохо приспособлен к жизни, потому что в детстве отсутствовали главные условия для жизненного успеха. Он всегда беспокоился о том, что другие обнаружат эмоциональную (хотя и не материальную) нищету его окружения. Проблема, особенно волновавшая его, заключалась в общении с окружающими, особенно если он подвергался нападкам или насмешкам. Он совершенно терялся в таком случае и чувствовал себя свободно только с немногими близкими друзьями. Вот что ему приснилось.

«Я вижу человека в кресле на колесах. Он начинает играть в шахматы, но без особого удовольствия. Неожиданно он прерывает игру и говорит: «Из моего набора шахмат давно пропали две фигуры, но я компенсирую это Фессацепом». Потом он добавляет: «Какой-то голос (голос матери) мне твердит: жизнь не стоит того, чтобы жить».

Часть сновидения легко понять, если знать историю пациента и суть его проблемы. Человек в кресле на колесах – он сам. Игра в шахматы – это игра жизни, особенно той ее части, в которой он подвергается нападкам и должен отвечать на них или использовать какую-то другую стратегию. Ему не очень хочется играть, поскольку он чувствует, что плохо к этому подготовлен. «Из моего набора шахмат давно пропали две фигуры» – это то чувство, которое он испытывает наяву: в детстве он был чего-то лишен, в чем и кроется причина его беспомощности в жизненной битве. Что за две пропавшие фигуры? Король и королева, его отец и мать, которые действительно отсутствовали, если не считать их отрицательной функции, разочарования, упреков, насмешек. Однако пациенту удается играть с помощью «Фессацепа». Здесь мы попали в тупик, как и сам пациент.

«Пациент: Я отчетливо вижу слово перед собой. Но я не имею ни малейшего понятия, что оно значит.

Аналитик: В сновидении вы явно знали, что оно значит; это же в конце концов ваш сон и слово – ваше изобретение. Попробуем свободные ассоциации. Что приходит вам на ум, когда вы думаете об этом слове?

Пациент: Первое, что мне вспоминается, – это Фессалия, часть Греции. Да, я помню, что в детстве был очень увлечен Фессалией. Не знаю, так это или нет, но я думаю о Фессалии как о районе Греции с теплым ровным климатом, где мирно и счастливо живут пастухи. Я всегда предпочитал Фессалию Спарте и Афинам. Спарту я не любил из-за ее милитаристского духа, а Афины потому, что афиняне казались мне лицемерными снобами. Да, меня привлекали фессалийские пастухи.

Аналитик: Слово, которое вам приснилось, – Фессацеп, а не Фессалия. Почему вы внесли изменение?

Пациент: Странно, сейчас я подумал о цепе – инструменте, которым крестьяне молотят снопы. Однако они могут пользоваться им и как оружием, если ничего больше нет.

Аналитик: Это очень интересно. Фессацеп, таким образом, составлен из Фесса-лии и цепа. Каким-то странным способом Фессалия, или то, что она значила для вас, близко связана с цепом. Пастухи и землепашцы, простая, идиллическая жизнь. Давайте вернемся и посмотрим на то, что вы говорите во сне. Вы играете в шахматы и знаете, что двух фигур не хватает, но вы можете заменить их Фессацепом.

Пациент: Теперь мысль мне довольно ясна. В жизненной игре я чувствую себя неудачником из-за огорчений детства. У меня нет того оружия [шахматные фигуры намекают на сражение], какое есть у других, однако если мне удастся удалиться в простую, идиллическую жизнь, я мог бы даже сражаться цепом как заменой оружия, которого у меня нет – шахматных фигур.

Аналитик: Но это не окончание сна. После того как вы прервали шахматную партию, вы сказали: «Какой-то голос (голос матери) мне твердит: жизнь не стоит того, чтобы жить».

Пациент: Это мне хорошо понятно. В конце концов, я веду жизненную игру только потому, что должен. Однако мне на самом деле неинтересно. Единственное, что я более или менее сильно ощущаю с детства, – это то, что я говорю во сне: жизнь не стоит того, чтобы жить.

Аналитик: Действительно, это то, что вы всегда чувствовали. Однако нет ли в сновидении какого-то важного послания, которое вы отправили самому себе?

Пациент: Вы имеете в виду, что я хочу сказать: тема депрессии внедрена в меня моей матерью?

Аналитик: Да, я это имею в виду. Как только вы поняли, что депрессивный взгляд на жизнь – не ваш собственный, а голос вашей матери все еще оказывает свое квазигипнотическое влияние, вы сделали один шаг в направлении освобождения от этого настроения. Что эта философия депрессии на самом деле не ваша – важное открытие, которое вы сделали, и для того, чтобы его сделать, потребовалось быть в состоянии сна».