Забытые в небе

Каякер положил «оленебой» на дно лодки и подхватил короткое, с поперечной перекладиной на конце, весло. Он сам вырезал его — из ясеневой доски, тщательно выводя резцом на лопасти прожилки, словно на древесном листе. Теперь Колины вёсла — как, впрочем, и его пирога, особым, правильным» образом изготовленная из проваренной в масле древесной коры, могла по праву называться произведением искусства. Особого, нигде больше не встречающегося искусства — индейские узоры соседствовали тут с мотивами, подсмотренными в экранизации «Властелина Колец» и буддистскими символами. Впрочем, в Пау-Вау, «индейском», посёлке на берегу богатырского пруда в Сокольниках, видали и не такое.

— Браздо… много их тут развелось… — буркнул Яцек. Он отложил своё весло и поудобнее пристроил на коленях обрез. — То есть уже третий?

Первый водяной жук, крупный, размером с откормленную свинью, с иссиня-чёрными хитиновыми надкрыльями, увязался за ними сразу после Новоарбатского моста. Но, то ли участки реки были у плавунцов поделены, и они не рисковали соваться на чужую территорию, а только проплыв за пирогой пару сотен метров он отстал и повернул восвояси. Второй попытался вцепиться в борт длинными серповидными жвалами, но получил от Яцека веслом по башке и отстал.

— Третий, да. — кивнул Коля. — И здоровенный — такой нос у пироги откусит, и не поморщится. А что ты хотел — Пресня! Тут полно всякой насекомой дряни, и плавунцы далеко не самое скверное. Я всегда стараюсь побыстрее проскочить, только здесь не везде разгонишься…

Он ткнул веслом вперёд, где громоздились в воде глыбы бетона.

Почему-то новые мосты, возведённые незадолго до Зелёного Прилива, в отличие от тех, что были построены в стародавние времена, не пережили Зелёного Прилива. То, что от них осталось, были теперь источником головной боли для всякого, путешествующего по реке. Особенно зловредными считались у лодочников руины Живописного моста, по странному капризу мостостроителей протянувшегося, не поперёк, а вдоль течения, а так же рухнувший пешеходный мост возле Экспоцентра. Обойти его не было никакой возможности. Приходилось, отталкиваясь вёслами, баграми, а то и просто руками, протискиваться между берегом и особо крупными обломками — и ощетинившиеся ржавой арматурой глыбы исправно собирали бань в виде расщеплённых бортов, пропоротых днищ и сожжённых нервов гребцов.

Когда пирога миновала последнюю стремнину между торчащей наискось бетонной плитой и заросшей водорослями и проволочным вьюном стальной балкой, Коля-Эчемин шумно выдохнул и положил весло поперёк бортов.

— Выше по реке Дорогомиловский мост, за ним — дощатая пристань, Медицинский сад. Там наших и подождём.

Лёгкая, стремительная пирога оторвалась от неуклюжей плоскодонки, на которую погрузились остальные члены маленького отряда, не меньше, чем на километр.

— Может, лучше прямо здесь? — предложил поляк.

— А смысл? На стрежне, всё время надо грести, чтобы не снесло обратно к мосту. К берегу подходить не стоит — мало ли кто оттуда выползет? Нет уж, отшвартуемся и подождём. Кабачок там в паре шагов от пристани, сгоняем за пивом… Пиво в Медицинском саду отличное, пробовал?

— Случалось. — кивнул Яцек. — Рок тому… год назад наши хотели пошарить в башнях Москва-Сити, вот и пошли в посёлок — запытать, як там дела.

— Ну и как? — с интересом спросил каякер.

— Але ниц… никак. Пауки и всякая блудно штучка… пшепраше, всякая пакость. Патронов пожгли дюжо, а выше третьего этажа так и не поднялись.

— Пресня. — кивнул каякер. — И что же вы, снова туда?

— А куда мы денемся с подводной лодки?

— Типун тебе на язык! — Коля сплюнул за борт. — Накаркаешь ещё — «подводная»… Давай, бери весло, погребли отсюда!

Над серебристыми кронами вётел, заполонивших набережные возле Дорогомиловского моста, высились башни Москва-Сити. Егор припомнил картинки из Интернета — как выглядели небоскрёбы до Зелёного Прилива. Гигантская друза драгоценных кристаллов: один уступчатый, облитый красной медью, другой скручен, наподобие спирали ДНК, третий — похож на поставленное торчком самолётное крыло. Раньше башни сияли бесчисленными стёклами, и часть этого великолепия сохранилась до сих пор. Закатное сентябрьское солнце дробилось в уцелевших панорамных окнах, там где их не заслоняли взбирающиеся по фасадам жгуты ползучей растительности.

— Сколько не вижу, каждый раз дрожь пробирает. — признался Чекист. Партизаны вытащили из лодок поклажу и теперь дисциплинированно ждали команды.

— Ребёнком видел в книжке старинную гравюру: гигантский кальмар оплёл щупальцами корабль и утягивает его под воду. Так один в один. И как они живут рядом с этим?

Небоскрёбы, обвитые стеблями древолиан, наводили на мысль о звёздных кораблях пришельцев, приземлившихся по неосторожности в этом уголке планеты, и атакованных подземной роднёй какого- нибудь Ктулху.

— Кто живёт-то?

— Да фермеры же! — он показал на кучку людей возле речников. — Все время эти штуки над самой головой…

— Ну, не совсем над головой. — лениво отозвался Егор. Это с пристани их видно, а в самом Медицинском саду небо кронами закрыто.