You're All I Want (СИ)

— Спасибо, — я слегка улыбнулся в ответ на отзывчивость друга и готовность помочь мне в любой ситуации.

— Привет, — поздоровался с нами неожиданно подошедший Рихард.

— А вот и корень всех проблем, — саркастично подметил Тилль, стараясь говорить как можно тише, но, кажется, тот самый корень его услышал и теперь здорово поменялся в лице.

— Тилль… — тихо начал я, положив руку ему на плечо, но тот почему-то разозлился и уже не замечал моего присутствия, просто сверля взглядом впереди стоящего Рихарда.

— Нет, Рихард, правда, вот ты только одни неприятности людям приносишь, — раздраженно продолжал он.

— Когда я нагрешил на этот раз? — спокойно спросил его Рихард, сложив руки на груди. Если бы не возможность видеть Рихарда полуобнаженным, я бы, наверное, сказал, что эта жилетка в сочетании с его любимой рубашкой — его лучший прикид.

— Когда родился, — ответил Тилль.

— Тилль, успокойся, ради бога, — снова начал я, уже и не надеясь на то, что он прислушается к моей просьбе и не будет устраивать скандал на ровном месте.

— Круспе, мать твою, ты же мне обещал, черт тебя побери… — уже тише продолжил он, буквально прошипев эти слова, и Рихард сразу же повернул голову в сторону.

— Чего… — в недоумении пробубнил я. Обещал?

— Ничего, денег он мне должен, — отговорился от меня Тилль, и продолжил: - Я, кстати, стихи принес, — он сразу же полез в сумку и достал оттуда скрепленные листы. — Только из-за большого уважения к Шнайдеру и тридцатилетнему виски.

«Я умею убеждать людей», — пронеслась у меня в голове одна из его фразочек. О да, вот это дар убеждения.

— А нас ты, значит, не уважаешь? — спросил его я.

— Пауль, лучше помолчи, а то он передумает, — Круспе перебил меня и протянул руку Тиллю, для того чтобы забрать у него плоды его творчества.

— Когда репетировать начнем? — с воодушевлением спросил я, но Тилль ответил за нас обоих:

— Когда у Рихарда появятся мозги.

На уроке обществознания меня попросили ответить про политические партии и мне пришлось, как обычно, импровизировать, прислушиваясь к истошному шепоту Шнайдера сзади и тихому убаюкивающему голосу Рихарда, который действительно пытался мне помочь, но из-за моих проблем со слухом и, судя по всему, зрением я смог наговорить только на тройку. Ну да ладно, и этим я был доволен.

Тем временем до конца урока оставалось не так много, мы с Рихардом играли в крестики-нолики и беззаботно проводили время, пока Шнайдер не сказал нам об одной игре, в которую он обычно играет про себя, чтобы было не так скучно. Фишка заключалась в том, что нужно было менять слоги в словах, чтобы было смешнее. Я не знаю, как и почему я снова попал в такую ситуацию, но я решил поменять у себя в голове слоги в словосочетании «политические партии», и в следующий момент меня накрыла неистовая волна смеха, и я, как и некоторое время назад, когда смеялся над барсучьим сыном на биологии, упал лицом прямо на парту, заходясь в новом приступе. Ребята вокруг тоже начали угорать, видимо, от моего тупого ржача, который мог насмешить любого, кто его услышит.

— Потилические раптии, сука, — хрипел я, барабаня руками по парте. — Раптии…

— О, Пауль, тебе понравилась игра, — услышал я одобряющий голос Шнайдера сзади, который на таком маленьком расстоянии смог уловить сказанную мною в диком приступе смеха фразу.

К моему же несчастью, уроки обществознания у нас вела все та же фрау Альте, и когда я поднял с парты свое красное от смеха лицо и утер слезы с глаз, то встретился с ее прожигающим меня насквозь взглядом и сразу же успокоился. Так как фрау Альте ведет у нас оба эти предмета, то два раза такого поведения на ее уроках она терпеть не будет. Я действительно попал.

— Я позвоню вашим родителям, Ландерс.

***

Все же этот день принес мне гораздо больше положительных эмоций, чем пара предыдущих. Только вот я не мог понять, кто и что кому обещал и как это все касается меня. Опять долбаные загадки. И почему Тилль там разволновался и даже накричал на Круспе? Осознание того, что я опять чего-то не знаю или не понимаю, снова заставляло меня прокручивать у себя в голове все моменты нашего общения и снова не замечать в них ничего подозрительного или необычного. Но было ясно одно: что-то они там мутят, и это что-то точно связано со мной.

— Давай без поцелуев сегодня? — спросил Рихарда я, сразу же вставая напротив него и поправляя его растрепавшийся в разные стороны шарф. Обычно это делал он, но сегодня я решил, судя по всему, нарушить все наши каноны. Тот сначала недовольно попятился назад, но уже через мгновение послушно стоял на месте, не двигаясь и позволяя мне завязать этот чертов шарф потуже и не дать Рихарду заболеть в такую холодную погоду.

— А что, если я не согласен? — в ответ спросил меня он, осторожно опустив свои ладони на мои замерзшие от мороза руки и опуская их вниз.