You're All I Want (СИ)

— Хороший вопрос. На шестом-то уроке, — изрек я, недовольно косясь на него. Шесть часов он в упор не замечал меня, а тут вдруг решил наконец со мной заговорить. Я отказываюсь понимать его перемены в настроении, но мне уже предельно ясно, что дело во мне, но я не могу это контролировать. Иногда он так вежлив и добр со мной, что я даже начинаю верить в то, что он чувствует ко мне то же самое, что и я к нему, а порой он и его поведение создают такое впечатление, будто мы друг другу чужие люди и он вовсе презирает меня. Сейчас я даже не мог определить, в каком он расположении духа, но, скорее всего, он занимает нейтральную позицию. Конечно, по его немного даже встревоженному виду я мог понять, что он говорит о конфликте в моей семье, однако я почему-то вспомнил совершенно другой момент из нашей с ним совместной биографии, и меня сразу же бросило в жар, и я просто молился про себя, чтобы он этого не заметил. — Почти хорошо, если не считать того, что мама со мной не разговаривает.

— Я уверен, ей просто нужно время, — сказал он, чуть наклонив голову ко мне. — Нам всем иногда нужно немного времени.

— Наверное, — задумчиво пробормотал в ответ я, даже не понимая, что конкретно он имеет в виду. Его вообще понять трудно, особенно если он весь день ходит загруженный, а потом под конец уроков выдает какую-нибудь ебанутую фразу, полную философии и тлена и похожую больше на тему для сочинения по литературе. Пожалуй, я должен был записывать их все, может, тогда я бы понял, что творится у него в голове временами. В принципе, я вообще сомневаюсь, что кто-либо может залезть к нему в голову, даже если он этого захочет. Тилль, например, знает его десять лет и тоже не совсем понимает его поступки и действия, что уже говорить обо мне, если я фактически знаю его несколько месяцев. И то очень трудно сказать, что я его именно знаю.

Вообще я очень хотел рассказать Тиллю о том, что произошло между мной и матерью, об этой записке и о многом другом, но я боялся, что слышать о наших отношениях ему будет неприятно. Не знаю, что заставляло чувствовать меня это, тем более что Тилль никогда не давал мне повода и всегда и во всем поддерживал меня, но сейчас я почему-то действительно переживал из-за того, что своими откровениями могу его оттолкнуть. Или, быть может, ему тоже нужно время?

— Ты выглядишь ужасно, — протянул Рихард, поправляя мой шарф, когда мы шли по улице в направлении к моему дому.

— Ну спасибо.

— Нет, ты всегда выглядишь прекрасно, просто, — сказал он и почему-то замолчал, — просто сон — это неотъемлемая часть нашей жизни, и нужно уделять ему минимум восемь часов в сутки. Чем ты по ночам занимаешься в последнее время?

— А ты?

— Хочешь проверить? — спросил он с усмешкой.

— Нет, просто… — я запнулся. — Сам же ведь не спишь эти восемь часов.

— Да, — изрек он, прикуривая сигарету и мгновенно выпуская дым изо рта. — Есть занятия поинтереснее, чем сон.

Конечно есть. Например, изнурительное самокопание и бесконечный анализ происходящих событий. Я просто обожаю заниматься всем этим вместо сна.

— Но все же я советую тебе не пренебрегать этим.

— Не буду, — ответил я, и Рихард, сделав вперед пару шагов, чуть наклонился ко мне.

— А с твоей мамой все решится, я уверен, — он как-то мягко улыбнулся, чуть склонив голову на бок.

Чертов Рихард. Я, наконец посмотрев ему в глаза, подался чуть вперед и припал к его губам. И мне уже было глубоко плевать, что кто-то может нас видеть или слышать, что мы снова целуемся под окнами моего дома, где еще вчера мать чуть не стерла меня и его в порошок, мне действительно было все равно. Я делал то, что я хочу и, не сомневаюсь, хочет и Рихард. И почему я должен волноваться о том, что совершаю какое-то преступление?

Рихард шумно вдохнул воздух через нос, и я, положив ему руку на шею, притянул друга еще ближе, отчего тот чуть пошатнулся и уже собирался отстраниться, видимо, удивившись вольности моих рук сегодня, но я все никак не ослаблял свою хватку, заставляя Рихарда сомневаться и колебаться. Теперь-то я отлично понимал, что он чувствует, когда смущает меня, и какое это удовольствие для него, потому что на это мгновение мы будто поменялись местами и на этот раз я застал Круспе врасплох и заставил его почувствовать тот самый вкус неожиданности, который до этого момента почему-то приходилось чувствовать только мне. Я просто ухмылялся в его приоткрытые губы, подавался вперед всем телом, задевая его бедра своими. Тот изогнулся всем телом и попытался сделать шаг назад, но в ту же секунду моя рука ловко скользнула выше его шеи, зарываясь пальцами в волосы. Рихард сдавленно охнул в мои приоткрытые и медленно расплывающиеся в улыбке губы, видимо, не ожидав от меня такой дерзости, и я еле слышно рассмеялся, осознавая, что только что пробил еще одну дыру в стене невозмутимости и спокойствия. Наконец отстранившись, взглянул на довольное, но чертовски растерянное лицо Рихарда. Ага, вот так-то.