Вызовы Тишайшего

– Раз казаки сами не расправились с кошевым атаманом Серко, зачем нам это делать? В конце концов, сколько казаки сами поубивали сильных полководцев, поверив обвинениям в изменах… Жалко, что нет сейчас убитого ими полковника нежинского Василия Золотаренко… Не говоря уже о его брате, заговоренном, непобедимом наказном гетмане Иване… Вот кто должен бы получить гетманскую булаву всей Малороссии после Богдана Хмельницкого…

– Нет гетманов Богдана и Ивана, государь, а Серко все же есть…

Когда крымские татары и турки возобновили войну в Польше и Малороссии, атамана Серко решили привести к присяге Тишайшему царю. Уже в марте 1673 года Серко был привезен в Москву и поставили прямо перед очами царя.

– Будешь мне служить, атаман Иван?

– Буду, государь.

– Тогда дай присягу и целуй крест.

– Буду верен тебе, государь, не изменю и крест поцелую.

С Серко взяли клятву верно служить государю, причем царь для убедительности попросил даже присутствовавшего при крестоцеловании патриарха пригрозить церковным проклятием в случае измены кошевого атамана. Правда, отпуская его в Запорожье, Тишайший царь не избавился до конца от подозрительности – слишком устойчивой была репутация кошевого атамана как человека независимого и самостоятельного.

– Сколько изменников присяге повидал я на своем веку, – горестно пожаловался Тишайший, отпуская атамана Серко восвояси. – Больше всего жалею о гибели верного мне атамана Ивана Золотаренко. Уж он нашел бы способ приблизить к себе грозу турок Ивана Серко, сделал бы его своей правой рукой. Как самого Ивана Золотаренко сделал своей правой рукой настоящий гетман Малороссии Богдан Хмельницкий.

– Да, лучше гетмана Ивана Золотаренко не видно, государь в Малороссии многострадальной…

И Иван Серко оправдал доверие Тишайшего: в течение 1670-х тот организовал ряд успешных походов в Крым, 1673-м взял Арслан, Очаков и другие города. В 1674 году Серко после продолжительной политической игры выдал Москве объявившегося в Запорожье лже-царевича «Симеона Алексеевича», активно склонял на сторону московского царя Тишайшего правобережного гетмана Петра Дорошенко.

А в том же злополучном 1672 году, в июне, казаки собрались на раду в местечко Казачья Дубрава недалеко от Путивля. Выборы проходили в присутствии белгородского воеводы, боярина-князя Ромодановского. На этот раз в гетманы угодил «попович», генеральный судья Иван Самойлович, более других интриговавший против прежнего гетмана Многогрешного. Как водится, после выборов, присяги, вручения знаков гетманского достоинства и молебна у боярина устроили пир. Ромодановский был столь любезен, что усадил рядом с собой старшину, чем сильно оскорбил московское дворянство. Этот «гетманский обед» Самойловича окажется важен для русской истории тем, что на этом было объявлено о рождении 30 мая царевича Петра Алексеевича, первенца Тишайшего от царицы Натальи. Этикет требовал явить радость по случаю прибавления в царском семействе. Но, подымая чаши, мало кто подозревал, что родился великий император России, в жизненный путь которого тесно вплетутся их судьбы и потрясения.

Известия о нашествии турок и татар на Польшу и Юго-Западную Украину были для Тишайшего царя пугающими и угнетающими. Казалось, что это нашествие в Волыни и Подолии уже ничто не остановит. Был осажден Львов. Король Вишневецкий тщетно взывал к патриотизму шляхты. Не помогали поднять освободительную религиозную даже случаи бесчинства иноверцев над католическими святынями, обыкновенно сильно будоражившие польских и литовских верующих. В обстановке всеобщего разброда, страха и уныния был заключен позорный мирный договор, горше которого Речь Посполитая не знала. Подолия и Украина отходили к Турции. Король признавал гетмана Правобережья Дорошенко подданным султана Магомета IV. Со стороны Польши это было прямое нарушение Андрусовского перемирия. Этот договор был настолько унизительным и позорным для Польши, что сейм отказался признать его, что усугубило положение дел в Украине.

Тишайший так и объявил своему ближайшему советнику и другу Матвееву, глядя прямо в глаза:

– Именно теперь, когда русско-польский договор Вишневецким скомкан и выброшен на свалку, приходится ожидать самого худшего…

– А чего самого-самого, государь?

– А того, что султан, договорившись, считай, помирившись с королем Вишневецким, скоро по весне или летом пойдёт на Левобережье и, первым делом, на Киев, чтобы разорять там все и грабить.

– Значит, надо готовиться к войне?

– Вот меня, Артамон Сергеевич, бояре думские и воеводы подбивают быстрее выступить войной против султана, дабы защитить родную землю и заодно освободить малороссов Правобережья, томящихся «под турецким супостатом». И ведь трудно оставаться равнодушным к таким благочестивым призывам.

– И что же делать, государь?

– Пойдем одни – и погибнем ни за понюх… Ведь на царя Тишайшего, но справедливого все вокруг смотрят как на защитника и устроителя Православного царства…