Вызовите посла

— Странно, как вам такая мысль пришла в голову. Петров у вас не служил. И кроме этой месячной командировки, в которой он по сути к вам имел, прямо скажем, опосредованное отношение, вас с ним ничего не связывает. Он не был еще тогда даже офицером, не окончил ВИИЯ. О чем речь? Меня интересует только его психологический портрет, нарисованный профессионалом, видевшим Петрова в деле. Плюс его связи за границей. Меня точно так же будет интересовать в деталях его командировка в Софию. Но это уже не по вашему ведомству. Он тогда работал в НИИ Минобороны. И что-то мне подсказывает, что в военную разведку его так и не позвали именно по результатам поездки в Конго. Вот я и хотел бы понять, как он мог так опростоволоситься всего за месяц, чтобы его прокатили. Ведь уже то, что его, еще слушателя, отправили в командировку, говорило о его перспективности.

— Вовсе нет, — пожал плечами Михаил и похромал к камину, чтобы подкинуть дров. Он кочергой подцепил ручку дверцы, когда распахнул ее, комната наполнилась треском и гулом тяги, пламя взметнулось вверх жарче от притока воздуха и сильнее запахло дымом. Михаил бросил в топку пару поленьев, и, когда они упали на угли, взметнулись искры, белые и красные. — Арабистов после первого курса, как я помню, тоже отправляли на практику на Ближний Восток. Ну тем, правда, это в большей степени требовалось для изучения и совершенствования арабского. Согласен, что с его знаниями английского и болгарского ему по сути во французском Конго и делать-то было нечего. Но факт остается фактом… А если говорить, почему он мне не глянулся и я его не рекомендовал для дальнейшей работы, — это скорее интуиция, чем какие-либо конкретные факты. Парень он был сообразительный, контактный, на женщин, может, излишне падкий, но в руках себя держал, тогда, во всяком случае. Насчет выпивки тоже. Лишних вопросов не задавал, прислушивался к моим рекомендациям…

— И все-таки, — поторопил Олег, глянув на фарфоровый диск часов над камином с новогодней росписью из сказки «Щелкунчик». Время поджимало.

— Мы с ним там попали однажды в переплет. Он угодил в плен к унитовцам.

— В Конго?!

— В тот момент мы с ним находились в Анголе, — неохотно признал Михаил, с еще большим любопытством глянув на внимательного и цепкого собеседника. — Это не суть важно. Важны детали, которые к делу не пришьешь. Если судить по косвенным признакам, он раскололся там на допросах, из-за него погиб один парень, а другого, пленного американца из батальона «Буффало», мы упустили.

— Мы? — снова въедливо переспросил Ермилов.

— Ну ты зануда! Мы, мапловцы… Какая разница? Мы тогда и были почти что одно целое.

— Почему по косвенным признакам? — вдруг дошло до Олега. — Он вам не рассказал? И кто его освободил?

— Партизаны мапловцы. Но ты ухватил суть. Он не признался, что с ним было в плену. Петров и находился там недолго. Жив остался, и то дело. Я, честно говоря, струхнул, когда нашу машину обстреляли и мне пришлось отстреливаться и бегать по бушу, как подстреленному зайцу. — Михаил потер ногу и признался в том, о чем Олег догадался и так: — Вообще-то до сих пор последствия того ранения аукаются. Петров спал, когда мы ехали, я ему крикнул, чтобы бежал за мной и прятался. А дальше уже не смотрел, попал под шквальный огонь и сделал ноги, понимая, что в виде трупа я не стану краше и уж точно не смогу помочь стажеру. Но потом, отсиживаясь в кустах, вытаскивая из ж… колючки, сдерживаясь, чтобы не материться на весь буш, и зализывая раны, я призадумался. А вернувшись через время к машине и не обнаружив Петрова, задумался еще крепче.

Ермилов заинтересованно подался вперед, облокотившись о колени. Полторанин продолжил, закурив снова: