Высший разум

— А Мирон — пайки потерял, — наябедничала Лиза. — А я — вот. Донесла. — И указала на бутылки в углу, за подковой белого пульта. — Третью в дороге выхлебали.

— Воды мало взяли, — выдохнул Вадим.

Егор молчал, хмурясь, Илья чесал в затылке. Мирон таращил круглые от изумления глаза, переводя взгляд с наручников на Вадима и обратно.

Илья пощупал разорванную цепь. Посмотрел на Егора. Тот пожал плечами.

— Вот это я силач! — разрядил обстановку Мирон.

Сначала заржал Илья, потом Егор. И Лиза заулыбалась.

— Вода здесь есть, я наберу. — Егор подошёл к пульту и смахнул с него невидимую пылинку. — Там вроде старой трубы: прохудилось и бежит в озеро. Рядом. Левый коридор, два поворота на север. От ворон я умею прятаться. Иначе я б вам сказал, что воды надо брать больше.

— Да что тут за вороны такие? — удивился Илья, пряча клешню монстра за пазуху.

— Да пострашнее тебя будут, — фыркнул Егор.

Вадим слушал и механически кивал. Боль вроде бы уходила. Мир становился привычным. Но с ним-то самим, что это было? От усталости, наверное?

Бред…

Война и немцы…

И цепь…

Но ведь случайность же? Ребята тему замяли, не стали расспрашивать — ну и хорошо, ладно? Он же… Нет, ну бред!

Белая комната снова дёрнулась конвульсивно…

«Да перестань ты!»

И вдруг — перестало дёргаться. Только звук потерялся.

Вот Егор что-то неслышно сказал Лизе…

«Звук где?»

— С Мироном-то что делать будем? Может, дать ему разочек по шее? — ударило по ушам.

Илья, оказывается, отличался редкой памятью, если это касалось его родимого брюха.

— Тс! — разжал губы Вадим.

Мирон съёжился — так страшно это прозвучало.

Но тут у Вадима в мозгах раздался запоздалый грохот петард. В ушах зазвенело. Он обхватил голову руками, зажмурился: где-то внутри аннигилировались монстры, кричали ребята…

Всё это были отзвуки недавних событий. Уже не страшно, но в виске запульсировало так, что хоть ори.

Лиза подскочила, забыв про балетки, бросилась к Вадиму босиком, опередив Мирона и Егора.

— Вадим? — Она потрясла его за плечи. — Вадим? У тебя всё в по…

— Плохо всё, ребята. — Шум угас, и Вадим открыл глаза.

Боль тоже ушла, и мир прояснился окончательно. Всё вокруг стало даже слишком понятным, злым. Словно бы морок свалился или розовые очки.

— Вы же видите — всё это чужое! — выкрикнул Вадим. — Так не придумаешь! Тут всё странное. Даже пол этот круглый, даже высота этого пульта с кнопками! Никакая это не игра! Это… Я не знаю, что, но…

Вадим опустил глаза и заметил, что Лиза стоит в одних носочках. Улыбнулся: — Ты где туфли-то свои потеряла?

Егор хмыкнул.

— Ну и что? — спросил он. — Ну, чужое… Зато тут нас не видно. Я тут всегда прячусь. И один экран работает. Вон на ту кнопку, на крайнюю справа, — и загорится. Вы же хотели — так разбирайтесь? Было чужое — станет наше.

Он по-хозяйски встал за пульт, куда-то нажал, провёл ладонью по центральному экрану, и тот засветился красновато-рыжим.

— Да неужто это работает? — восхитился Мирон.

— Ну вот как-то работает, — развёл руками Егор и сел на пульт.

— А?.. — обалдело спросил Мирон.

— А это дохлые кнопки. Только в экран можно тыкать.

На экране тем временем загорелись две колонки одинаковых белых квадратиков.

Егор нажал крайний, и побежали титры на незнакомом языке. А может, это и цифры были такие — потому что каждый знак состоял из нескольких чёрточек и точек.

Вадим хмыкнул: вот оно, необъяснимое.

Но это больше не пугало его. Привык?

А потом на экране появилось «кино». Вадим узнал знакомый подвал с монстрами. В нём сидели трое ребят, но не с европейскими, а с азиатскими чертами испуганных физиономий. У одного из ребят были завязаны тёмной повязкой глаза, второго гады-психологи вообще спеленали по рукам и ногам… Третий… Он был с ДЦП, его и так всего перекорёжило.

Пленники нервно оглядывались. Они казались младше Вадима с товарищами, наверное, это была школота класса из седьмого-восьмого.

Слева подключился овал изображения с другой камеры, и стало видно, что на стене проступает дверь.

— Ща монстры появятся! — восхитился Илья. — Попкорну мне!

Он уселся на пол, собираясь смотреть «кино». Посетовал:

— Жалко, что стулья не сохранились.

Лиза вскрикнула:

— Илья! У тебя ноги!

— А чё с ними?

Он глянул вниз, побрякал: на обоих кандалинах Ильи беспомощно висели обрывки цепи.

— Норм конь, только расковался чутка, — заржал Мирон.

— Ты же весь в крови? Это у тебя что? Раны? Тут же грязь кругом! — рассердилась Лиза.

Илья хмыкнул и пожал плечами: ерунда, мол.

— Это он стёр кандалами своими, — пояснил Егор. — Ходили много. Не помрёт. Сейчас не больно уже.

— Это не ты стёр, тебе и не больно! — выпалила Лиза и пошла копаться в пайках.

На экране возникли монстры.

— И мне попкорну! — взвыл Мирон.

Лиза раскурочила два пайка, достала влажные салфетки. Потом решительно загнала Илью с ногами на пульт и стала возиться с ранками. Илья воткнулся глазами в «кино», делая вид, что ему по фиг такая забота, но особенно не возмущался.

Вадим смотрел на эту домашнюю картину: сидят пацаны, в телевизор втыкают, Лиза хлопочет — и думал: «А ведь на самом деле — это же всё, конец».

Кино кончилось.