Выбраковка

— И я, так сказать, снова развонялся, — хмыкнул Данилов. — А этот, значитца, славный русский богатырь…

— Я говорю — чего ты, мать твою, орёшь, значит, на всё отделение? Хорошая тренировка по движущейся, так сказать, мишени. Ну и, короче, подставился. Этот, блин, хитрый Алёша Попович заначил лишний патрон…

— Опять двадцать пять!

— Короче, мне теперь вести группу на собак, — хмуро заключил Мышкин. — На той неделе. Мало того, что график, так сказать, ломается…

— Да ладно, у тебя группа послушная, — утешил его Данилов, у которого в глазах так и играли лукавые огоньки.

— Послушная-то она послушная… — вздохнул Мышкин. Он подобрал свою мишень и пристально на неё уставился. — Боже мой, какой срам! Данила, а Данила… Может, ещё разок?

— Хрена, — отрезал Данилов, мгновенно напрягаясь. — Обосрали — обтекай. Не умеешь — впитывай. Привыкай — бывает…

— Мужики, а я ведь по делу к вам, — сказал Гусев. — Насчёт провокации в Саратове есть идеи?

У инструктора, который по-прежнему внимал голосу из телефона, дёрнулось свободное ухо.

— Какие тебе идеи? — спросил Данилов. — Как поймать гада? Нет идей. Кому это выгодно? Кому угодно, вплоть до ментов.

— Это сделали диссиденты… — пробормотал Мышкин, засовывая палец в злосчастную дырку на мишени. — Какой-нибудь, так сказать, сумасшедший правозащитник… Ранее не зарегистрированный…

— И где он взял автомат?

— У бандитов купил. — Мышкин вытащил палец из дырки и опять бросил мишень под ноги.

— А убирать кто будет? — осведомился инструктор. — Нет, Маш, это я не тебе…

— Откуда в Саратове бандиты с автоматами?

— Прямо стихи, — ухмыльнулся Данилов. — Хожу я по Саратову, махая автоматом.

— Что за слово — «махая»? — сморщился Гусев. — И не настолько правозащитники сумасшедшие, чтобы устраивать такие провокации.

— Правозащитники все сумасшедшие, — не согласился Данилов. — Зачем нормальному человеку защищать права, которые и так соблюдаются?

— А что ты, собственно, знаешь об этих правах? — ехидно осведомился Гусев.

— Да он их, так сказать, каждый день зачитывает, — ввернул Мышкин. — Право оказать сопротивление, право не отвечать на вопросы…

— Идите вы! — обиделся Данилов.

— Мышкин, подбери мишень и положи в урну, — напомнил инструктор, кладя наконец трубку. — Кстати, право оказать сопротивление — отличная штука. Честнейшая. Только надо бы его расширить. Например, мне позарез нужно конституционное право оказывать сопротивление тёще. Вплоть до огневого контакта.

— Паяц, — сказал Данилов. — Клоун. Слушай, Гусев, чего тебе надо? Я готов хоть сейчас с тобой забиться, что этот случай не будет расследован. Хотя нет, спорить не на что, ты же без группы, тебе на собак водить некого.

— Я не знаю, чего мне надо, — вздохнул Гусев.

— Бабу тебе надо, — сказал Мышкин, запихивая мишень в урну. — И всё снимет, так сказать, как рукой.

— У меня есть! — огрызнулся Гусев.

— Да у тебя опять какая-нибудь, так сказать, одноразовая.

Данилов заржал. Инструктор выдавил из себя мечтательный стон.

— И ничего не одноразовая. Прекрасная резина, сносу нет.

Выбраковщики дружно вытаращили глаза.

— Попались? — спросил Гусев, без особого, впрочем, триумфа в голосе.

— Тьфу на вас! — рявкнул инструктор, глядя на часы. — У меня уже пятую минуту обеденный перерыв. А ну брысь отсюда! Гусев, построй их и выводи. А то они сами не умеют, в ногах заплетаются.

— Сейчас, размечтался, так сказать, — бросил Мышкин. — Майор Данилов, через туалет выходим строиться на улицу.

— Слушаюсь, товарищ капитан. Разрешите бегом, товарищ капитан.

— Разрешаю, товарищ майор. Пэ, ты идёшь?

— Я догоню, — кивнул Гусев, подходя к столику инструктора. Тот, не задавая лишних вопросов, придвинул к себе журнал.

— Чего прикажете? — спросил он. — Помпы, вибраторы, фаллоимитаторы? Есть отличный анальный разрядник. Стимулирует непосредственно простату. Контрабандный товар, от сердца отрываю. Слушай, Пэ, ты правда с резиновой бабой спишь?

— Правда.

Инструктор наклонил голову и из-под бровей внимательно рассматривал Гусева чуть ли не минуту. Тот ждал с непроницаемым лицом.

— Врёшь, — заключил инструктор. — Ну и как это?

— Такая же скука, как и с одноразовой.

— А вот я бы за одноразовую… Гусев, будь другом, черкни телефончик. А лучше два.

— Они никогда не оставляют телефонов. Наверное, им со мной тоже не очень весело.

— Жаль, — вздохнул инструктор. — Так чего тебе?

— Упаковку бронебойных.

Инструктор снова одарил Гусева оценивающим взглядом.

— Только без протокола. Из заначки, — тихонько сказал Гусев.

Инструктор отвернулся и забарабанил пальцами по журналу.

— И чтоб ни одна сволочь не пронюхала, — добил его Гусев. — Я знаю, что ты не болтун. Но… Чисто по-товарищески.

— Я-то не болтун. Никто не болтун, пока к нему дознаватель со шприцем не явится. Что тогда прикажешь делать?

— Ты меня неправильно понял, — улыбнулся Гусев. — Странно, вроде бы сидишь в таком месте, где все слухи оседают, а понял — неправильно… Знаешь, сколько молодых прошло через подготовительные курсы в прошлом месяце?

— До фига, — кивнул инструктор. — Я ещё подумал — куда столько?