Выбор сердца

— Да, грустная. Но в жизни не бывает все весело. Это же о любви. Настоящей любви! Ну а то, что герои в конце умирают… Это же всего лишь спектакль. Нужно, чтобы люди задумались. На себя со стороны посмотрели. И мы с тобой в главных ролях. Согласен?

Миро не знал, что ответить. Концерт — одно. Спектакль — другое. Не зря говорят, что актерство — бесовское ремесло. Примерять на себя чужую душу, как пиджак. Да еще часто и грязный…

— Миро, ты хочешь отказаться?

— Нет. Как я могу отказаться? Это же твой спектакль. А я хочу быть с тобой не только на сцене… но и в жизни. Точнее, не только в жизни, но и на сцене. Ведь у мужа с женой все должно быть вместе: и жизнь, и смерть. На сцене умрем. А после свадьбы будем жить, долго и счастливо.

Кармелита улыбнулась.

И Миро захотелось обнять ее, расцеловать, поднять на руки и так кружиться, кружиться, кружиться…

— Если бы ты знала, как мне нравится твоя улыбка! И как прекрасно представлять, что скоро я смогу видеть ее каждый день, каждый час!

— Ты думаешь, в семейной жизни я буду только улыбаться? Ты когда-нибудь видел таких жен?

— Не знаю, не видел. У меня их еще не было. Но я сделаю все, чтобы ты не знала ни горя, ни печали.

Он сказал это с такой детской искренностью, что Кармелита снова улыбнулась.

— Вот видишь, ты опять улыбаешься. Дважды за одну минуту. Так почему же в семейной жизни должно быть хуже?

— Да, Миро, конечно. Давай побыстрее поженимся и уедем отсюда.

— Уедем! Я уже вижу наши бесконечные дороги. И твоя улыбка — она ведь ярче золотого солнца и голубого неба!

— Аи, Миро, как красиво говоришь. Так бы всю жизнь слушала…

— А ты слушай. Слушай! Еще я вижу твои красивые волосы, которые развеваются на ветру, пыль дорог, которая оседает на твоих ногах. А сколько новых городов нам с тобой предстоит пройти! Сколько всего испытать! Ни один ром, ни один гаджо никогда не испытает столько, сколько мы! Веришь?

— Верю, — сказала Кармелита. А про себя добавила: “Хочу верить…” — Да, Миро. Все так и будет. А сейчас, извини, я устала. Я пойду, ладно? Пойду…

* * *

“Меня зовут Антон Астахов… Меня зовут Антон Астахов… Меня зовут Антон Астахов…” — приговаривал пьяный Максим, продвигаясь по улицам Управска в сторону гостиницы.

Тремястами граммами дело не закончилось. Только началось. Самое ужасное, что счет граммам был утерян очень быстро. Хорошо хоть Маргоша строго сказала: “Все, тебе больше ни грамма! Марш домой!”

Вообще, оказалось, что быть Антоном Астаховым оченьдаже некомфортно. Подташнивало, болела голова, заплетались ноги.

Идти в гостиницу Максим постеснялся.

Постучался к Палычу в котельную.

— Ешкин кот! — поразился Палыч, увидев Максима. — Да что с тобой случилось?

— Ты, Палыч, зачем… Зачем ты, Палыч?.. — Максим так и не смог задать вопрос до конца.

— Вот и я думаю, зачем я сегодня “Энциклопедию алкоголя” открыл почитать? С чего это душу потянуло на такое странное чтение? А оно, оказывается, вот чего. Максимка, ну ты и пьяный сегодня, ты же никогда…

— Я не пьяный. Я — никогда! — Максим произнес прощальные слова и упал на пол.

— Вот это номер! — только и сказал Палыч.

Глава 12

Никак, никак Антон не мог успокоиться. Он не знал, как жить дальше с этим знанием, поразившим его в самое сердце, перевернувшим весь его мир. И вот наконец созрело хоть какое-то решение. Нужно собраться им, Астаховым, вместе. Всем троим. Лучше всего в ресторане. Да хоть в той же “Волге”, в замечательном VIP-кабинете.

А там видно будет.

Посмотрим, как фишка ляжет. И как будут вести себя родители.

После рабочего дня все трое наконец добрались до стола.

Николай Андреич взял бутылку шампанского. Отстранил официанта. И сам эффектно, по-гусарски, открыл его.

— Ну что ж, родные мои…

Тамара вжалась в ресторанный стул. Она всей кожей, всем нутром, каждой клеточкой чувствовала угрозу, исходящую от Антона.

Астахов разлил шампанское в бокалы. Как положено, сначала жене, потом себе. Потом направил горлышко бутылки в сторону Антонова бокала.

— Нет, нет, спасибо, — решительно сказал Антон. — Я лучше сока выпью. Сегодня хочу быть трезвым.

Астахов хмыкнул удивленно, но с одобрением.

— Что ж, имеешь право, — повернулся в сторону Тамары. — Смотри, какой молодец!

Тамара покачала головой, впрочем, без особого энтузиазма.

— Тамара, я тебя не узнаю, — воскликнул Астахов. — Раньше бы ты начала причитать: “Вот смотри, какой у нас сын! Какой он замечательный!” А сейчас молчишь. Почему?

— А она на меня сердится, — пояснил Антон. — Мамочка, не сердись на меня. Я же твой сын. И похож на тебя гораздо больше, чем на отца. Ты согласна?

— Да, — выговорила сквозь зубы Тамара.

— Предлагаю… выпить! — воскликнул Антон. Все подняли бокалы.

— За нашу необыкновенную семью! Чокнулись. Отпили по глотку.

— Я рад, что мы собрались, — сказал Астахов. — Правда. Очень рад. Как-то так неожиданно, спонтанно. И настолько тепло, душевно…

— Вот-вот. Давайте, так сказать, предадимся воспоминаниям, — подхватил Антон и достал из сумки семейный альбом.

— Ух ты! — удивился Николай Андреич.