Выбор

Дядя молча отошёл к небольшому шкафчику, распахнул дверцы, отчётливо звякнуло стекло, послышался звук чего-то наливаемого. Оборачиваюсь и принимаю протянутый низкий стакан. Сходу делаю солидный глоток, это обжигающее чувство мне сейчас необходимо, дыхание перехватывает и закашливаюсь, крепко… Дядя знает толк. Он подошёл ближе и тихо произнес.

— Вот так, значит, все было задумано, Клайд.

Смотрит прямо в глаза.

— Убийца Грифитс. Лжец и подлец Грифитс. Клайд Грифитс. Да?

Не мигая встретил его взгляд.

— Да.

— Но что же произошло?

Дядя отошёл к окну и распахнул занавески, погасив верхний свет, теперь комнату освещает только горящий не в полную силу камин. Его причудливо пляшущие на стенах и наших лицах блики смешались со светом фонарей снаружи.

— Я рад, что этого не случилось, Клайд. Поверь, я рад за вас обоих. За Роберту. Но все же… Ты одумался, переменился так внезапно…

Я молчу, пусть теперь он выговорится.

— Десять минут назад я презирал тебя, ты вызывал отвращение. Твой рассказ… Эта девочка, Роберта… Что с нее взять, нет, дай мне теперь сказать.

Он взволнованно заходил по полутемному салону, его огромная тень замелькала на стенах и потолке, вторя движениям.

— Что с нее взять, полюбила, поверила… Наивная, неопытная…

Мне показалось или в голосе дяди что-то прозвучало, не сказанное? Боль? Страх? Прошлое? Странно… Но он продолжает.

— А вот когда мой племянник, член семьи — подлец и убийца… Клайд, если бы ты это сделал и тебя бы поймали, я ни шагу бы не сделал ради тебя, Богом клянусь. Пусть позор, пусть что угодно… Даже казнь.

Дядя вновь прошёлся по комнате, остановился и продолжил, резко повернувшись ко мне.

— А если бы даже… Как ты собирался потом смотреть Сондре в глаза? Как бы повел ее к алтарю? Как бы твоя рука поднялась надеть ей на палец кольцо?

Молчу, ибо ответы на эти вопросы он не ждёт. Нет их, ответов.

— Так что же произошло, каким чудом вы теперь с Робертой муж и жена и ты не выглядишь несчастным от этого факта, Клайд?

Дядя успокоился, в конце концов, убийства ведь не произошло и племянник оказался не подлецом. И теперь он хочет разобраться.

— Хотите знать, как это произошло?

— Да.

23.45

Я и Сэмюэл Грифитс стоим на темной пустынной улице, прохладный ветер шелестит кронами высоких вязов. Перед нами темный двухэтажный дом, ни огонька за его плотно закрытыми окнами.

— Зачем мы здесь, Клайд?

Дядя говорит шепотом, ему не по себе, оглядывается по сторонам.

— Вот ее окно, — показываю на черный прямоугольник, возникло странное чувство. Берта сейчас ждёт меня дома, а ощущение, что она тут.

— Здесь она сидела ночи напролет, безнадежно ожидая, что придет, поможет… Что-то наконец, решит… Да просто молча посидит с ней…

Грифитс удивлённо посмотрел на меня.

— Ты как будто говоришь не о себе…

— А это так и есть, дядя.

— То есть?

— Сейчас объясню.

Он глубже засунул руки в карманы плаща, глядя на темное окно, пытаясь представить себе, как это, безнадежно отчаянно ждать. Не получится, дядюшка. Не получится.

— Роберта просто взмолилась — помоги… спаси… не дай умереть…

Дядя застыл.

— Она…

— Она чувствовала, что умрет. Видела сон про озеро и лодку, она тонула, протягивала руки… Умоляла помочь… Она рассказала мне.

— Господи…

Сэмюэл затряс головой, отгоняя видение. И я закончил этот долгий рассказ.

— Произошло чудо и помощь пришла. Роберту услышали. Вот и все, дядя.

Он широко раскрыл глаза, в них мелькнула какая-то детская обида. Так просто?

— И все? Это и есть твой ответ, твоё объяснение? Роберту услышали и помогли? Кто, бог? Ангелы со святыми? Клайд… — дядя скривился, словно хватил чего-то горького.

Я невозмутимо пожал плечами, улыбнувшись.

— Таков ответ и результат — убийцы и подлеца Клайда больше нет.

— Кто же тогда есть?

Усмехаюсь уголком рта, пожав плечами.

— Есть Клайд Грифитс, ваш племянник, который более жизни любит свою жену Роберту и чувство взаимно. Так есть и так будет.

— Честно тебе скажу, Гилберт всерьез считает, что ты — не Клайд.

— Я — Клайд, дядя. Или вас более бы устроил Клайди-убийца? Клайди-подлец?

Он передернул плечами.

— Хорошо. Не хочешь говорить, не говори. Но давай теперь опустимся на грешную землю, на ней я чувствую себя как-то уверенней.

— Слушаю внимательно.

Мы медленно идём обратно к автомобилю. Теперь дядя завладел разговором, он с явным облегчением заговорил о понятных ему вещах, вещах, ему подвластных.

— Как я понял, уезжать вы не собираетесь?

— Не вижу причины, наш брак законен перед Богом и людьми.

— Но не перед светским обществом Ликурга, Клайд! Ты знаешь, что Сондра пыталась покончить с собой?

— Знаю, от Гилберта.

— Я знаю от Беллы, она при этом присутствовала. Ты что-то сообщил ей?

— В день перед свадьбой я отправил ей письмо, прощальное. Все честно.

Дядя фыркнул.

— Честно… Кстати…

Он подозрительно посмотрел на меня искоса.

— Клайд… А Сондра не…

— Нет, дальше невинных поцелуев ничего никогда не заходило.

Послышался отчётливый вздох облегчения.

— Это очень хорошо, не хватало мне Уимблинджера с мамашей Финчли и Сондрой на сносях… Клайд…

— Что, дядя?

— Я ничего не имею против Роберты, а уж после сегодняшнего вечера… Но…

— Но что?