Выбор

— Клайд, что на тебя нашло под конец? По-моему, ты был готов убить его чертежной линейкой нашей очаровательной Ольги. Там на столе еще карандаши были, толстые, острые… Я даже подумал, не убрать ли их от тебя подальше.

Я уже пришел в себя и отмахнулся, встав и подойдя следом за ним к окну. Зрелище величаво текущей внизу реки действительно успокаивает и упорядочивает мысли.

— Запиши и это в свой реестр загадок, Гил. Нашло — и прошло.

Он только пожал плечами с безразличным видом.

— Держи себя в руках, теперь это нам всем необходимо. Ты думал, что своей женитьбой бросил сюда бомбу?

Я уже потихоньку отпил ещё виски, прислушался к ощущениям. Хватит, пожалуй, что-то разогнался. Покачал головой.

— Бомба брошена сейчас.

Гилберт кивнул. И неожиданно положил руку мне на плечо, сжал пальцы и слегка встряхнул.

— Все сделано правильно, Клайд. Волнуешься за Роберту?

— Да. Очень.

Я высвободил плечо и положил обе ладони на стекло, прижавшись к прохладной поверхности лбом.

— Мы сейчас ославили ее на весь Ликург, Гилберт, на всю округу… А ее семья, родители? Мы с тобой вообще о них не подумали…

Он спокойно ответил.

— Да.

Резко поворачиваюсь к нему, мне хочется его ударить.

— Да, Клайд. Мы ославили ее твоей законной женой, твоей любовью, ради которой ты преступил правила, законы, ради которой ты оставил «мисс Х». Ты сам это сказал! Твои слова о выборе…

— Вам пришлось выбирать, мистер Грифитс, и это был нелегкий выбор, не правда ли?

— Это так. Но он был нелегок не тем, что выбираешь быть с той, кого по-настоящему любишь.

— Чем же тогда?

— Тем, что неминуемо причинишь незаслуженную боль другому человеку. Пойти на это — трудно. Очень.

Ты прочтешь это, Сондра… Это все, что я могу тебе сказать. Прости.

— Твои слова о выборе, Клайд. И ты — выбрал правильно.

— Как теперь ей тут жить, Гил? Как она на улицу сможет выйти, все пальцами будут тыкать и шептаться, а то и вслух говорить… И эти ваши семейки…

Гилберт жёстко улыбнулся, услышав эти слова.

— Разговоры и так неминуемы в вашей ситуации. Тем более, что Роберта беременна. Так что лучше — наше молчание и их инициатива в распускании слухов? Или наш удар, признание вас семьёй и все слухи — уже после этого? При том, что, поверь, многие теперь призадумаются, наша семья тут кое-что значит. Ну? Выбирай!

Я удивлённо посмотрел на Гилберта.

— Призадумаются? Это кто, интересно? Пойдут против Сондры?

Он рассмеялся, я понял, что сморозил глупость.

— Да кто есть Сондра, Клайд? Молоденькая девчонка, которой смотрят в рот такие же недоросли, как она сама. Думаешь, она задаёт тон в обществе Ликурга?

Гилберт внезапно осекся, внимательно на меня посмотрев.

— Сондра не беременна от тебя?

Я закатил глаза, чуть не выронив стакан.

— Да что на вас обоих нашло, сначала дядя, теперь ты… Нет, она не беременна и я ее вообще пальцем не тронул ни разу.

Гилберт вздохнул с облегчением, я с удовольствием процитировал дядю.

— Не придет сюда папаша Финчли разбираться, не переживай.

Гил хмыкнул, покосившись на меня.

— Раз так, формально ты ни в чем не виноват перед ней и перед ее семьёй. Вы не были помолвлены, ты не нарушил никаких обязательств. Не исключаю, что мамаша Финчли сейчас в душе тебя очень любит за твой поступок. Так что это очень сильно сказано, «идти против Сондры».

— И кто же «призадумается»?

Гилберт помолчал несколько мгновений и нехотя ответил.

— Возможно, семья Констанции, Вайнанты.

Он помолчал ещё немного и добавил.

— Я попросил ее поговорить об этом с отцом, он… А от себя добавлю — она хочет познакомиться с Робертой. Она и Белла. Что скажешь?

Теперь мой черед молчать и думать. Отметил, что Гилберт запнулся, говоря об отце Констанции. Вайнанты… От этого имени отчетливо чем-то повеяло, странное ощущение.

— Хочешь сказать, что Вайнанты начнут принимать меня с Робертой?

— Ничего не скажу сейчас, дай нам всем время.

— Не уверен, что Роберта этого захочет, Гил. Да и я… Это не наше. Она… Она совсем другая. Не знаю. Нам тоже нужно время.

Гилберт кивнул.

— О том и речь. Нужно время. И сейчас мы это время выиграли, да и Ликург призадумается. А там вы сами решите, что делать. Но я бы не отказывался от общения с хорошей частью нашего общества.

Отмечаю интересный момент. Есть «нехорошая часть»? Ликург явно не прост, очень не прост…

— Берта, Гил… Как она все это перенесет, она беременна. После твоего неожиданного визита она так переволновалась, что слегла с болями в животе.

Глаза Гилберта чуть расширились от этой новости, он покачал головой.

— Ты ее врачу показывал?

— Собираюсь на эти выходные, мы поедем к ее родным в Бильц, оттуда заглянем в Гловерсвиль, есть там один доктор.

— Не откладывай это.

— Теперь ты понимаешь, почему я так волнуюсь за нее? Представляешь, если она в город выйдет и там ей кто-то что-то скажет? Оскорбит? Или ещё что?

Я внезапно осекся. В город… Смотрю на часы. 14.40.

— Гил, когда номер уйдет в продажу?

И я впервые увидел, что он побледнел.

— Они держали место для репортажа, он уже набран и отпечатан. И вся редакция уже в курсе истории.

Бомба брошена. И Роберта сейчас может быть в городе. Ничего не зная. Бросаюсь к телефону.