Выбор

— Подумал, так ему будет легче принять произошедшее, легче понять. Стоя у твоего окна, представить за ним тебя…

— Он понял?

Чувствую пожатие плеч, Клайд посмотрел на меня, потом вверх, на потолок, смутно белеющий в слабых отблесках уличных фонарей.

— Не знаю, Берт, надеюсь. Но мы расстались на хорошей ноте, так чувствую.

Вздыхаю и устраиваюсь поудобнее, кровать чуть скрипнула, я затихла, покосившись на дверь во вторую комнату, не разбудить бы Ольгу, проснется и подумает, что мы тут… Буду утром смущаться.

— А Констанция… Она очень красивая?

Не вижу в темноте, но чувствую его улыбку, провожу по губам пальцем, точно, улыбается.

— Гилберт назвал ее своей Робертой, вот так-то… И, да, она красива.

— Почему — Робертой?

Лицо Клайда зарылось в мои волосы, он вдохнул их запах и прошептал, его дыхание так приятно согревает.

— Он сказал, что она может смотреть прямо в душу, Берт. Как ты. Это оказалось правдой. Думаю, Ки тоже не поверит во внезапное преображение. Но не страшно, она под стать Гилберту, умеет молчать.

— Ки?

— Так он ее называет.

Вспомнилось жесткое лицо, холодные прицеливающиеся прямо в меня глаза. Ледяной, неприступный, такой далёкий Гилберт. А есть девушка, которую он нежно зовет Ки… И носит в галстуке ее камень, как рыцарь цвета своей прекрасной дамы. Он хороший…

— А я умею смотреть в душу, Клайд?

— Да, ведь ты сумела заглянуть в мою и все понять.

Грустно усмехнулась, отвернув лицо. В душу того человека я заглянуть не сумела, ничего я там не заподозрила плохого, когда безрассудно отдалась на его волю. Пришлось пройти отчаяние и страх, одиночество и безнадежность, чтобы научиться видеть и понимать. На мгновение нахлынул страх — а если и сейчас я ошибаюсь? Если все — не так, как мне кажется? Нет! Все — правда! А если нет… То лучше умереть. Не хочу, не буду об этом думать, эти мысли — из прошлого, от тени. Прочь!

Я смотрю в резко очерченное лицо, как же он изменился, выглядит старше. Чувствую руку, ласково меня обнимающую и при этом такую сильную. Осторожно глажу его пальцы, и сжимаю их в кулак. Шепчу тихо.

— Покажи мне, милый.

— Что?

— Кулак…

Он поднимает руку, чтобы ее осветило слабым светом из окна, черный силуэт в серебристом сиянии. И я вижу, как тонкие и изящные пальцы на глазах наливаются чем-то страшным. Мой шепот в темноте…

— Ты правда убил бы его, Клайд?

Ласково накрываю окаменевший кулак ладонью и чувствую, как сжатые мертвой хваткой пальцы расслабляются под мирным теплом моей руки.

— Я был в шаге от этого, Берт. Если бы не взял себя в руки… Надеюсь, он ничего не заметил и не почувствовал.

Тихо вздыхаю, чувствуя ровное биение его сердца, моя голова на его груди. Мой шепот в темноте…

— И пошел бы убивать дальше? Заставил бы Ликург платить за все? Ты бы смог?

Он помедлил с ответом. И из темноты донеслось твердое.

— Да.

— Тогда ночью, на берегу реки, у костра… Ты рассказал мне все. Кроме…

— Да.

— Он… Клайд… Неужели он хотел…

Мне очень страшно произносить это. Но… Нужно. Клайд сказал, нужно пройти до конца этот путь и тогда прошлое канет в небытие. Нужно встать с ним лицом к лицу.

— Он хотел моей смерти, Клайд. Эти сны про озеро и лодку… Я тонула… Умоляла его протянуть руку… Звала… Кричала… Как я кричала… Такой ужас… А он просто смотрел, как я тону, умираю… Раз за разом… Так он хотел?

— Да.

— Как… Как, любимый… Прости, прости, но я скажу… И более не скажу никогда, обещаю…

— Ничего не бойся, говори все.

Он крепче прижимает меня к себе, обнимаю его изо всех сил и шепчу… Шепчу…

— Я так верила… Так… Я… Я…

— Ты любила его.

Не в силах ответить, просто киваю, уткнувшись лицом в его грудь, она уже мокрая от моих слез.

— А он… Он… Господи, Клайд… Уже обдумывал, как… И если бы не ты…

Он гладит меня по голове. Тихо целует глаза… Касается губ…

— Все, милая, все. Все позади и власти над нами не имеет. Помнишь клятву?

Слезы текут по щекам и не дают говорить. Просто киваю ещё раз.

— Мы принадлежим друг другу.

— Да.

— Мы никогда не оставим друг друга.

— Никогда.

И его горячие губы находят в темноте мои. Его руки жарко обнимают меня, не приемля преград и запретов. За стеной Ольга, нельзя… А если разбудим… Эти мысли сметает вспыхнувший огонь.

— Возьми меня, любимый. Прямо сейчас…

Часть

Приглушённый шум голосов из открытых дверей кабинетов, некоторые встречные узнавали ее и вежливо кланялись, она же быстро шла по обшитому деревянными панелями коридору, едва удостаивая их кивком. Нет, она не заносчивая дочь хозяина, в обычное время она бы улыбнулась, поздоровалась, остановилась бы обменяться несколькими словами. Такой ее знали здесь, в очень редкие появления. Вот и дверь со знакомой табличкой. Девушка входит без стука. Сидящий за столом оторвал взгляд от бумаг, вопросительно поднял бровь. Лицо его осталось бесстрастным.

— Доброе утро, сестра. Что ты здесь делаешь?

Девушка отодвинула стул и села, молча глядя на брата. Лицо ее бледно, вокруг глаз залегли темные круги.

— Белла, что-то случилось?

Она глубоко вздохнула, словно не решаясь сказать.

— Гил, я вечером была наверху у себя и спустилась позже, вы уже ушли с Констанцией.