Выбирая судьбу

В Сочельник мы с Крисом остались дома. Делали попкорн в камине и каждые десять минут гнали Саманту обратно в постель. Мы украшали елку и целовались, он наряжал макушку, а мне остались нижние ветви, потому что лестница меня бы не выдержала.

— Ну, маленькая толстушка, желаешь получить свой подарок сейчас? — Его глаза загадочно блестели.

— Да! А ты?

— Конечно.

Я принесла коробочку от «Картье» и забеспокоилась. Может, я все-таки не угадала с подарком? Упаковка казалась такой шикарной и даже чванливой по сравнению с крохотной коробочкой, завернутой в дешевую бумагу, которую Крис вложил мне в ладонь.

— Сначала ты, — произнесла я.

Крис начал срывать обертку, строя догадки насчет того, что может обнаружиться внутри. Потом сел, с коробочкой в руке, которую еще не открыл, а я задержала дыхание, проклиная себя — лучше бы я купила что-нибудь для его стереосистемы, или теплый свитер, или новые лыжные ботинки…

Крис открыл коробочку, и на его губах появилась улыбка. Он сдавленно фыркнул, а я почувствовала себя Санта-Клаусом. Ему понравилось! Ура! Крис завел часы и стал прикладывать их к запястью, вертеть, протирать и восхищенно рассматривать, а потом чуть не задушил меня в объятиях — так был доволен.

— Твоя очередь…

— Хорошо. Посмотрим…

Я начала срывать синюю фольгу, под которой оказалась серебряная с красным картонная коробочка, вроде тех, что продаются в магазинчике мелочей. Я ее открыла и увидела бархатную шкатулочку цвета ночной синевы, на которой было вытиснено гордое слово «Тиффани». Крышка со щелчком распахнулась, явив свету ослепительные бело-голубые сполохи покоящегося на бархате бриллианта на тонкой золотой цепочке. Это была подвеска. Я едва могла дышать. Я была поражена, ослеплена, и мне даже захотелось плакать.

— Обманщик! Плут! Болван! Я так тебя люблю! Как ты мог додуматься подарить мне такое! — Я обнимала Криса, сдерживая слезы. — Любимый, как же это красиво, просто с ума сойти!

— Ну, не знаю. Может, когда-нибудь я захочу его забрать и продать. — Типичное для Криса замечание.

— Я не отдам. Надень. У меня дрожат руки.

Я побежала к зеркалу, и бриллиант сверкал, точно прожектор, слепя мне глаза. Вот это да! Мы погасили свет и некоторое время разглядывали нашу елку. А любили друг друга и лежали в полусне, держась за руки.

— Послушай, Джилл…

— Да, любимый?

— Давай поженимся побыстрее, пока не родился малыш.

— Ты хочешь на мне жениться?

— Да. По-моему, именно так я и выразился, разве нет?

— Я согласна! — Я не стала спрашивать про Мэрилин. Вряд ли Крис сказал это всерьез. И все же я очень надеялась, что он не шутит. Прижавшись к нему теснее, я заметила, что он надел мои часы. Улыбнувшись, я дотронулась до бриллианта на шее, а затем крепко уснула.

ГЛАВА 27

Наступило Рождество. Было много суеты и восторженных криков Саманты. Как я и предвидела, кукольный домик заслужил горячее одобрение дочери и неодобрительный взгляд Криса.

Вечером мы долго гуляли в Центральном парке. Землю засыпало снегом, было безлюдно. Все отмечали праздник с родными и друзьями. Нам очень нравилось, что мы в парке одни.

— Крис!

— Что?

— То, что ты сказал вчера ночью, это серьезно?

— Да. Плохо, если ребенок будет незаконнорожденным.

— Так вот почему ты идешь на это?

— Нет, это не в моем характере. Просто я решил, что лучше убрать тебя с глаз, пока этот тип Гордон не повезет тебя к алтарю на своей инвалидной коляске.

— Крис! Он не такой уж старый. И с чего ты решил, будто Гордон собирается на мне жениться?

— Я, может, добрый малый, но не идиот. Кроме того, я умею читать.

— То стихотворение!

— Да, оно самое. И еще кое-что. Кстати, у меня такое чувство… Как думаешь, когда ты сможешь приехать? Наверное, тебе следует дать мне недели две, чтобы… привести дом в порядок.

— Да уж. Две недели — это хорошо. Все равно я не сумею приехать раньше. Нельзя бросить журнал в трудную минуту. Крис, как ты будешь объясняться с… — Я имела в виду Мэрилин.

— Предоставь это мне. Просто занимайся своими делами и приезжай.

— Мне потребуется время, чтобы снова сдать квартиру и собраться. Кроме того, журнал…

— К черту твой журнал! Ты нужна мне больше, чем им всем.

— С каких это пор? Правда, Крис?

— А ты как считаешь? — Мы снова поцеловались и пошли домой, взявшись за руки.

Лежа в ту ночь в постели, я рассматривала его вещи, сваленные горой в углу, и до меня начало доходить, что Крис уезжает. Я заплакала, потому что мне стало грустно. Но было тут кое-что еще.

— Крис, не так-то все просто! Есть проблемы. Например, Мэрилин и другие женщины. Наверное, у тебя всегда будет какая-нибудь Мэрилин. Я этого не выдержу. Мы с тобой разные, и порой я довожу тебя до бешенства. Я часто думаю о нас, и мне становится не по себе.

— Ты пытаешься сказать, что не хочешь за меня замуж? Тогда отдавай мой бриллиант.

— Нет, я серьезно. Я не хочу сказать, что не выйду за тебя. Просто боюсь.

— Меня?

— Нет, конечно… хотя да. Некоторым образом.

— Тогда не выходи за меня.

— Но я мечтаю, чтобы мы поженились…

— Я понимаю. Давай спать. Господи, да окажись ты в раю, все равно нашла бы, из-за чего дергаться. Прекрати ныть.

— Я не ною.