Выбирая судьбу

— Завтра мне рано вставать.

Как это на него похоже. А мне хотелось пообщаться.

— А когда ты хочешь, чтобы мы поженились, дорогой?

— Ты все об этом? Как только ты будешь готова. В родильной палате, если это сделает тебя счастливой. Годится?

— Да. Спокойной ночи. Но послушай, Крис…

— Что еще?

— Счастливого Рождества.

— Спокойной ночи.

На следующее утро я с тяжелым сердцем провожала Криса. Мне всегда было грустно, если кто-то уезжал. После отъезда Криса я чувствовала себя такой одинокой!

Странно, когда я вернулась в свою квартиру, у меня возникло желание позвонить Гордону и искать у него утешения, однако это было бы подло. К тому же я еще не решила, что ему сказать. В общем, все просто. «Гордон, я уезжаю. Мы с Крисом решили пожениться». Но как же это произнести? Как вообще приступить к разговору?

В понедельник я сообщила Джону Темплтону о своем уходе, и мне удалось избежать встречи с Гордоном, причем я целый день кляла себя за это. Трусиха! Остаток недели просидела дома с сильной простудой, разрываясь между спальней и гостиной, где стояли наши чемоданы, которые на глазах распухали, набитые вещами. Я хотела уехать из Нью-Йорка сразу после Нового года, и будь, что будет!

Я пряталась от Гордона всю неделю, решив, что сообщу ему новость на вечеринке у Хилари в канун Нового года. Может быть, шампанское облегчит разговор — и мне, и ему.

Хилари устроила очередной прием. В полночь она произнесла чудесный тост, поднимая бокал в честь своих гостей. Мы тоже подняли бокалы и выпили за Хилари, а потом все расселись маленькими группками. Разговоры вполголоса, комната в огнях свечей; нас окружала волшебная аура новогоднего праздника по-нью-йоркски — с ноткой грусти и умиления.

А потом Гордон посмотрел на меня, улыбнулся краешком губ и тихо произнес, чтобы нас не могли услышать:

— За тебя, Джиллиан. Пусть Новый год будет исполнен мудрости и покоя, а твой малыш станет для тебя радостью. И пусть Крис будет добр к тебе. Vaya con Dios. Ступай с Богом. — Слезы хлынули из моих глаз, когда он поднял бокал и встретился со мной взглядом. Он знал!

— Почему я вечно теряю лучших сотрудников? — вздохнул Джон Темплтон, когда мы столкнулись с ним в коридоре.

— Джон, спасибо за комплимент, но вы прекрасно справитесь без меня. Вы ведь справлялись раньше.

Он лишь покачал головой и двинулся дальше. Снова я его увидела только в пятницу на вечеринке, которую мне устроили на прощание. Мы с Гордоном пришли вместе и почти не разговаривали друг с другом. С того новогоднего праздника у Хилари он был любезен, однако держался отчужденно, и казалось, будто его мысли заняты чем-то иным. А вскоре наступила пора прощаться с коллегами, и тут-то и выяснилось, что именно происходит. Гордон тоже уходил из журнала. Когда он повез меня домой, я спросила, почему он не сообщил мне раньше.

— Когда ты решил?

— Я давно размышлял об этом.

— Нашел новую работу?

— Нет. Возвращаюсь в Европу.

— В Испанию?

— Нет. В Эз. Это маленький городок на юге Франции. Вероятно, сейчас там сущий ад — туристы, пиццерии и все такое, но десять лет назад было очень красиво. Вот я и решил съездить и посмотреть. Хочу остаток жизни посвятить живописи в каком-нибудь красивом местечке вроде этого, а не растрачивать годы в этих чертовых джунглях.

— Я рада, что ты уезжаешь, Гордон. Наверное, ты поступаешь правильно.

Он кивнул, улыбнулся и поцеловал меня в лоб, высаживая возле отеля. На два последних дня в Нью-Йорке мы с дочерью снова поселились в «Ридженси».

— Увидимся завтра.

— Да. Я тебе позвоню.

Мы договорились вместе провести субботу — мой последний день в Нью-Йорке. Отъезд был назначен на утро воскресенья.

Вечером я отправилась в клинику навестить Джули, и это было самое трудное из всего, что я сделала до отъезда. Что я могла сказать? «Спасибо за работу»? «Удачи»? «Скоро увидимся»? Нет, я могла лишь пытаться не заплакать.

Мы немного поговорили, но мысли Джули путались, и она заснула прежде, чем я ушла. Ее мозг был под воздействием демерола или что они там ей давали. Джули высохла, поблекла и теперь казалась седой и постаревшей. Она была такая маленькая и хрупкая в больничной кровати!

Я смотрела, как Джули спит; потом погладила ее по руке, и она открыла глаза и улыбнулась. Я поцеловала ее в щеку и машинально прошептала что-то вроде «спасибо, Джули». Она снова закрыла глаза и впала в забытье. Бросив на нее последний взгляд, я услышала собственный голос: «Ступай с Богом». Те же самые слова, что сказал мне Гордон.

ГЛАВА 28

Каким-то чудом нам снова дали тот же самый номер. Мы уезжали, как и возвращались, — стильно. Номер был прежним, но сколько всего произошло за эти четыре месяца. Даже не верилось. Будто прошла целая вечность.

Мы заканчивали завтрак, когда зазвонил телефон. Это был Гордон.