Выбирая судьбу

Я схватила наши плащи, ладошка Сэм скользнула в мою ладонь, и толпа повлекла нас к самолету. Я чувствовала, как злится Крис за то, что я устроила спектакль. Плевать. Никогда я не ощущала себя такой одинокой и несчастной, как сегодня. Я теряла то, что любила и хотела больше всего на свете. Увижу ли я Криса когда-нибудь? Еще не уехав, я уже тосковала по нему. Любя и ненавидя одновременно.

— Крис…

— До свидания, Джилл, мягкой тебе посадки. Поговорим в воскресенье.

Я отвернулась, сжала руку Сэм и направилась к выходу вместе с остальными пассажирами. Между нами и Крисом было уже человек десять, но я смотрела прямо перед собой, не желая снова оглядываться назад на то, чего все равно не увижу.

— Джилл! Джилл!

Я остановилась среди людского потока и обернулась, чтобы его увидеть. Люди шли мимо, толкали нас с Сэм, но я должна была его увидеть! Должна!

— Джилл! Я тебя люблю!

Он все-таки сказал. Он все-таки сказал! Вот из-за чего я продолжала любить этого мужчину! Ах, это противоречие последней минуты, когда мое сердце падало в его ладонь прежде, чем успевало рухнуть на пол ванной и разбиться вдребезги.

— Пока-пока, дядя Крис! Пока! Мамочка, можно мне будет посмотреть кино в самолете?

— Наверное. — Я оглядывалась на Криса, и сейчас наши глаза сказали то, чего мы не смогли сказать другу утром. Так было проще.

— Мамочка…

— Позднее, Сэм. Пожалуйста.

Нас, как овец, загнали в самолет, и вскоре Сан-Франциско остался далеко внизу, стремительно уменьшаясь, пока не исчез. Как Крис.

ГЛАВА 12

В полете Саманта вела себя как ангел. Самолет был забит под завязку, еда была отвратительной, а я словно онемела. Контузия, психическая травма. Я сидела, откинувшись на спинку кресла, в положенное время кивала стюардессе или качала головой, старалась улыбаться дочери и делать вид, будто слушаю ее болтовню. Мой мозг словно умер в аэропорту Сан-Франциско, и где-то в груди был орган, который назывался сердцем. Но я ощущала его скорее как арбуз. Интересно, что случится, если я вдруг встану? Может, оно вывалится наружу?

Мы провели в Сан-Франциско почти восемь месяцев, а теперь возвращались в Нью-Йорк. Почему? Глупый вопрос. Я знала почему, но не хотела верить в происходящее. Я возвращалась в Нью-Йорк, потому что забеременела, и Крис не пожелал, чтобы я находилась рядом. Но по какой причине? Вот об этом мне думать не хотелось. Правда могла оказаться слишком болезненной. Как и мысль, что он будет делать теперь, когда меня нет. Познакомится с кем-нибудь? Влюбится? Поселит у себя новую девушку?

Крис сказал, что приедет в Нью-Йорк, но приедет ли? Мне не верилось. Точнее я знала, что он не приедет. Итак, каков итог? Я одинока. Беременна. И возвращаюсь в Нью-Йорк.

Первые три часа пятичасового перелета в Нью-Йорк я провела в безмолвных стенаниях. Четвертый — проспала. А на пятый начала закипать. К черту этого Криса. Пропади все пропадом.

Я возвращалась в Нью-Йорк и собиралась выжать из него по максимуму. Схвачу этот город за горло и буду держать, пока он не даст мне то, чего хочу. На Крисе Мэтьюсе свет клином не сошелся, и теперь, когда самолет описывал низкий круг над огнями Лонг-Айленда, я поняла, что радуюсь возвращению. Пусть Сан-Франциско красив, полон безмятежности и солнечного света, но и Нью-Йорку есть, что предложить. Кипучая энергия! Словно живой организм, этот город дышал, внушая тебе желание вскочить и ринуться в бой. Если угодно, Нью-Йорк пронизывала музыка, собственный ритм — тяжелый, гипнотический, сокрушительный, и я почувствовала его в то мгновение, как шасси самолета коснулись посадочной полосы.

— Мамочка, мы прилетели?

Я улыбнулась дочери и кивнула. Взяла маленькую теплую ладошку Сэм в свою и выглянула в иллюминатор, в неизвестность, где не было ничего, кроме голубых сигнальных огней. Но я-то знала, что лежит там, на противоположном берегу реки. Мы вернулись в Нью-Йорк и собирались использовать этот шанс.

Мы вышли из самолета и направились в зал выдачи багажа. Внезапно у меня возникло желание схватить наше барахло и бежать на мост, чтобы охватить взглядом восхитительную панораму. Я хотела видеть и слышать этот город, вдыхая его запахи. Я хотела убедиться, что Нью-Йорк по-прежнему стоит на месте и ждет нас.

— Мама, а где сегодня мы будем спать? — Саманта сжимала в руках своего плюшевого мишку, взволнованно глядя на меня.

Неожиданно меня осенила идея.

— Увидишь. Мы остановимся в одном особенном месте.

Я заскочила в телефонную будку, нашла в справочнике номер и набрала. У Саманты и Джиллиан Форрестер изменились планы.

Квартира, в которой мы жили раньше, была сдана. Я предупредила жильцов, что возвращаюсь, и у них был месяц на сборы. Но так как уведомление я отправила лишь две недели назад, оставшиеся две недели нам предстояло жить в каком-нибудь отеле. Я заранее выбрала тихий, респектабельный и недорогой отель неподалеку от нашего прежнего места жительства. Но к черту. Ведь мы в Нью-Йорке! К черту тишину и респектабельность. Уж две-то недели можно себе позволить.

— Куда ты звонила, мамочка?