Выбирая судьбу

— Хорошо. — Сэм сонно взирала на меня; она явно была в замешательстве.

— Мы в отеле. Помнишь?

— Да. Я хочу написать письмо дяде Крису. — Она действительно ничего не забыла.

— Вот и умница. Но у нас на сегодня много дел. Поэтому вставай. А вскоре мы пойдем гулять.

Сначала я должна была сделать несколько звонков. Я поговорила с жильцами моей квартиры — нужно было убедиться, что они съедут вовремя. Затем школа для Сэм. Мы приехали как раз к началу учебного года, да только по стандартам Нью-Йорка заявление следовало подавать еще год назад. Плохо дело! Но я знала — если потрудиться и обзвонить побольше школ, одна из них точно примет мою дочь. И оказалась права. Школа находилась ниже по той же улице, что и отель, и я договорилась, что после обеда мы вместе с Сэм придем ее посмотреть.

Я также обзавелась няней. А вскоре настало время уладить еще одно дело. Работа. И я опасалась, что ее мне будет найти непросто. За тот год, что я прожила в Сан-Франциско, экономический спад привел к тому, что вакансий почти не было. Мой опыт ограничивался рекламой и работой в журнале. Но, если верить аналитическим отчетам, попадавшимся мне на глаза, именно в этих сферах было труднее всего найти работу. И я так долго отсутствовала! Перед отъездом трудилась в журнале «Декор», но у меня почти не было надежды пристроиться туда снова. Конечно, оставалась возможность работать «свободным художником», как в Калифорнии. Однако я понимала, что в Нью-Йорке этим не проживешь. Здесь жизнь обходилась дорого. В общем, «Декор» оставался моей единственной надеждой. По крайней мере, стоило попытаться. Может, Ангус Олдридж, главный редактор, что-нибудь придумает? Или у него на примете есть место в каком-нибудь другом журнале? От меня не убудет, если я позвоню.

— Пожалуйста, соедините с Ангусом Олдриджем. Это миссис Форрестер. Джиллиан Форрестер. Я подожду.

Ангус Олдридж был обаятельным, элегантным и опытным редактором. Дорогущие костюмы от Билла Бласса, приветливая улыбка и проникновенный взгляд, который негласным посылом «я все знаю» наповал разил провинциальных барышень. Ангусу было тридцать девять лет, в отпуск он уезжал кататься на лыжах, преимущественно в Европу. Родился в Филадельфии, лето проводил в штате Мэн вместе с семьей или на греческих островах, но уже без семьи, и окончил школу журналистики в Йельском университете. Наш редактор! Наш бог. Наш мистер Олдридж.

Теплая улыбка готова служить прикрытием для самого холодного и бессердечного редактора, которого вы могли вообразить, однако мне нравился Ангус. Он был почти лишен претенциозности; «просто» Филадельфия и Йель, да еще Восточная Шестьдесят четвертая улица, и ему нравилось быть их воплощением. Они были его иконой. Ангус и цента ломаного не дал бы за все эти Уичиты или Бертренды или подобные им дыры, куда он раз в месяц отправлял свой журнал. Но он умел держать лицо и играл по правилам, поэтому с ним хорошо работалось.

— Да. Я жду.

— Джиллиан? Вот это сюрприз. Как дела, дорогая?

— Отлично, Ангус. Просто замечательно. Очень рада тебя слышать, по-моему, мы не виделись сто лет. Как жизнь? И журнал, разумеется?

— Лучше не бывает, дорогая. Ты вернулась насовсем? Или просто приложиться к животворным истокам, чтобы прийти в себя после Сан-Франциско?

— Пока не знаю. — При этих словах у меня в который раз сжалось сердце — от тоски по Сан-Франциско.

— Джиллиан, дорогая, я опаздываю на встречу. Почему бы тебе не заскочить как-нибудь? Как насчет пообедать сего… нет, зав… в четверг? Обед в четверг. Вот тогда и поговорим.

— Хорошо, в четверг. Это было бы отлично. Рада была пообщаться, Ангус, увидимся! И до четверга не загоняй себя в гроб работой. Мне не терпится узнать все новости.

— Хорошо, дорогая. В четверг. В час дня. «У Анри»? Прекрасно, тогда и увидимся. Хорошо, что ты вернулась.

Вранье. Местный речевой оборот.

«„У Анри“… совсем как в старые времена, когда нам было, что „обсуждать“. Добрый день, мистер Олдридж… Сюда, мистер Олдридж… сухого мартини, мистер Олдридж?.. Из представительских расходов, мистер Олдридж!.. Какая пошлость, мистер Олдридж».

Но мне нужна была работа, и Ангус всегда мне нравился именно таким, какой есть. Но почему я вдруг заговорила по-нью-йоркски? Где Крис? Где Сан-Франциско? Новая я? Или хотя бы старая… Куда, черт возьми, я подевалась? Я была так околдована, вернувшись в Нью-Йорк, что мне показалось, будто у меня развивается шизофрения. Словно стала другим человеком, едва ступила на землю с трапа самолета.

В четверг я выясню у Ангуса насчет работы. Наверное, это легче всего сделать за обедом. Или труднее? Посмотрим. В любом случае следует попытаться. Ему только и нужно, что сказать «нет». И это будет для меня точкой старта.