Вверх дном

— Выстрелили они или нет — все равно! Суть в том, что Земля не перестала вальсировать вокруг своей старой оси!

Вообще никто не знал, что произошло в Килиманджаро. Но в тот же день, к вечеру, был получен ответ на вопрос, который задавали себе все обитатели земного шара. В Соединенных Штатах была получена от занзибарского консула телеграмма следующего содержания:

«Занзибар, 23 сентября,

7 ч. 27 м. утра.

«Джону Райту, государственному секретарю.

«Выстрел произведен вчера вечером, ровно в полночь, из жерла, пробуравленного в южном склоне горы Килиманджаро. Снаряд вылетел с ужасающим свистом. Страшный грохот. Область опустошена циклоном. Море поднялось. Множество судов лишилось мачт и выброшено на берег. Ряд местечек и деревень уничтожены. Тем не менее все обстоит благополучно.

Ричард Трест».

Да, действительно, все обстояло благополучно, так как ничто не изменилось в положении вещей, если не считать опустошений во владениях султана Бали-Бали, значительная часть которых была превращена положительно в голую равнину искусственным смерчем, а также кораблекрушений, происходивших от воздушных бурь. Не то же ли самое было при полете знаменитой «колумбиады» на Луну? Не отозвалось ли сотрясение почвы во Флориде на сотни километров в окружности? Все это повторилось и теперь, но в сильнейшей степени.

Во всяком случае телеграмма консула сообщала всем заинтересованным обитателям Старого и Нового Света две вещи, а именно:

1) что огромная пушка была сооружена в Килиманджаро, и

2) что выстрел был произведен в назначенный час.

И тогда весь мир испустил радостный, облегченный вздох, за которым последовал неудержимый взрыв хохота. Попытка Барбикена и К^о кончилась ничем! Все формулы и вычисления Мастона оказались годными только на растопку печей! Отныне «Северному Полярному Товариществу практических деятелей» предстояла жалкая участь объявить себя несостоятельным.

Однако, как это могло случиться? Неужели надо допустить, что секретарь Пушечного клуба сделал ошибку в вычислениях?

— Я скорее поверю тому, что ошиблась я, предположив, что люблю его, чем допущу возможность подобного предположения! — успокаивала себя Еванжелина Скорбит.

И, конечно, в эту минуту среди всех людей, населяющих земной шар, не было ни единого живого существа, которое чувствовало бы себя более сконфуженным, чем Мастон. Убедившись в том, что в условиях, в которых свершается движение Земли, никакого изменения не последовало, он попытался успокоить себя надеждой, что, быть может, вследствие какой-нибудь случайности, работа его товарищей, Барбикена и Николя, замедлилась, и в таком случае…

Но с получением телеграммы из Занзибара ему волей-неволей пришлось признать свое полное поражение.

Легко сказать!.. Сорвалось! А уравнения, а вычисления и формулы, из которых он вывел заключение и в то же время несомненную уверенность в успехе предприятия? Неужели пушка в шестьсот метров длины и двадцать семь метров ширины, выбросившая при взрыве двух тысяч тонн мели-мелонита снаряд в сто восемьдесят миллионов килограммов с начальной скоростью две тысячи восемьсот километров, — неужели такой пушки недостаточно, чтобы произвести перемещение полюсов? Нет! Нет! Этого быть не может!

А между тем…

Наконец, Мастон не выдержал и в страшном волнении объявил своей покровительнице, что желает покинуть свое убежище. Напрасно Еванжелина Скорбит пыталась удержать его от этого шага. Не потому, что она опасалась за его жизнь, — нет, она знала, что в данную минуту угроза чего-нибудь подобного уже миновала, — но ей хотелось уберечь его от насмешек, ядовитых шуток и намеков, которыми все неминуемо встретят неудачного вычислителя.

И, затем, еще вопрос, какой прием ожидал его со стороны товарищей по Пушечному клубу?! Не выместят ли они на своем секретаре всю досаду за постигшую их неудачу, выставившую их в таком смешном виде? Не на него ли, автора вычислений, падет вся ответственность за неуспех предприятия?!

Но Мастон не хотел ничего слышать. Он не поддался ни на мольбы, ни даже на слезы Еванжелины Скорбит и вышел из дома, где скрывался. Понятно, стоило ему появиться на улицах Балтиморы, как тотчас же узнали его и в отместку за ужас, охвативший всех при возможности потерять не только имущество, но и жизнь, его встретили бранью и оскорблениями.

Стоило послушать одних этих американских уличных мальчишек.

— Эй, ты! Выпрямитель оси! — кричал один.

— Ах, ты! Кувыркатель земного шара! — подхватывал другой и т. д.