Вверх дном

29 августа работы были совершенно закончены. Галлерея желаемого калибра (диаметра) была облицована гладкой обшивкой на протяжении шестисот метров длины. В глубине ее было заложено две тысячи тонн мели-мелонита, причем камера сообщалась с ящиком, наполненным гремучим газом. Несколько дальше помещался снаряд, имевший пятьдесят метров длины. Исключив место, занимаемое взрывчатым составом и самим снарядом, последнему оставалось еще пройти до отверстия жерла расстояние в четыреста девяносто два метра, чем и обеспечивалось все его полезное действие под влиянием расширившегося газа.

Возникал вопрос, касающийся исключительно баллистики: не может ли снаряд отклониться от траектории, определенной для него вычислениями Мастона? Ни в коем случае! Вычисления были вполне точны. Они ясно указывали, насколько снаряд должен отклониться к востоку от меридиана Килиманджаро вследствие вращения Земли вокруг оси, и в то же время точно определяли форму траектории, которую он должен описать вследствие своей начальной скорости.

Второй вопрос: будет ли снаряд видим во время полета? Нет, так как, по вылете из галлереи, он будет погружен в тень Земли, да к тому же, при очень значительной скорости, полет его будет совершаться низко над Землей. Когда же он вступит в полосу света, то, вследствие незначительных размеров, перестанет быть видимым даже в самый сильный телескоп.

Несомненно, что Барбикен и капитан Николь имели полное право гордиться тем, что им удалось так счастливо довести свою работу до конца.

Недоставало только Мастона, чтобы полюбоваться прекрасным выполнением работ, достойных тех точных вычислений, которые вдохновили устроителей этого грандиозного предприятия… Да, было очень, очень жаль, что он останется так далеко от друзей в ту минуту, когда раздастся громовой выстрел, который отзовется в самых отдаленных пределах Африки.

Думая о нем, оба товарища и не подозревали, что секретарь Пушечного клуба после бегства из балтиморской тюрьмы принужден был для спасения своей драгоценной жизни покинуть Баллистик-коттедж и искать более верного убежища. Им было также неизвестно, насколько общественное мнение возбуждено против инженеров «Северного Полярного Товарищества практических деятелей». Они не знали, что будь они сами пойманы, то наверно были бы убиты, растерзаны толпой или сожжены на медленном огне. Счастье для них, что в минуту, когда раздастся выстрел, их будут приветствовать только восторженные клики полудикого народа Восточной Африки.

— Ну, наконец-то!.. — сказал капитан Николь Барбикену вечером 22-го сентября, когда они вдвоем обозревали свою работу.

— Да!.. Наконец-то… — повторил за ним Барбикен, сопровождая свои слова облегченным вздохом.

— А если бы пришлось начинать сызнова?..

— Ну, что же!.. И начали бы!..

— Какое счастье, — продолжал капитан Николь, — что мы изобрели этот мели-мелонит!

— Его одного хватит, Николь, на то, чтобы прославить ваше имя.

— Я сам так думаю, Барбикен, — скромно ответил капитан. — А известно ли вам, сколько галлерей пришлось бы прорыть в Килиманджаро ради того же результата, если бы в нашем распоряжении был только пироксилин, которым мы начинили ядро при полете на Луну?

— А сколько именно?

— Сто восемьдесят галлерей, Барбикен!

— Ну что же, капитан! Если бы понадобилось, мы вырыли бы и сто восемьдесят галлерей!

— А сто восемьдесят снарядов по сто восьмидесяти тысяч тонн каждое?

— И с ними бы справились, Николь!

Подите, поговорите-ка с людьми такого закала! И то сказать: раз артиллеристы облетели вокруг Луны, как не признать, что они способны на все в мире!

И в этот самый вечер, всего за несколько часов до минуты, назначенной для выстрела, в то время как Барбикен и его товарищ радовались и поздравляли друг друга с успешным окончанием работ, Алкид Пьердё, в своем кабинете, в Балтиморе, ревел как обезумевший краснокожий. Но вдруг, вскочив из-за стола, заваленного листами алгебраических формул, он ударил кулаком по столу и закричал:

— И плут же этот Мастон! Экая скотина!.. Задал же он мне головоломную работу с этой задачей!.. Удивляюсь, как это мне не пришло в голову раньше?.. Клянусь косинусом!.. Знай я, где он обретается в данную минуту, я с удовольствием пригласил бы его поужинать вместе, и мы выпили бы по бокалу шипучки как раз в ту минуту, как раздастся выстрел из его чертовской всесокрушительной махины!..

И снова, отпустив одно из своих любимых забористых словечек, какими он всегда сопровождал свою игру в вист, он продолжал:

— Ах, ты, старый дьявол!.. Ясно, раньше чем придумать свою килиманджарскую пушку, его самого что-нибудь взорвало! Иначе и быть не может!..

Глава XVIII В которой население Вамасаи с нетерпением ждет минуты, когда Барбикен скомандует: пли!

Был вечер 22 сентября, памятное число, от которого все ждали гибельных последствий. Двенадцать часов спустя по прохождении Солнца через Килиманджарский меридиан, т. е. в полночь, капитан Николь должен был собственноручно пустить искру в свой адский снаряд.