Второй визит (Дом дверей - 2)

Четыре фигуры вокруг небольших костров неуклюже двинулись на помощь еще четырем, когда те появились из теней. Но Джилла и спецагента куда больше интересовало, кого новоприбывшие принесли с собой, чем увеличение численности неприятеля.

Эти четыре медленно движущиеся, одинаковые фигуры в белых халатах и хирургических масках притащили женщин, Анжелу и Миранду - нагих, с кляпами во рту и связанными за спиной руками. И когда их выгнали тычками, словно скот, но по-прежнему брыкающихся, на поляну, то и пение завели по новой. И Джилл, Тарнболл и все остальные члены отряда спасателей смогли, наконец, расслышать членораздельные слова. Может быть, Кину Сун и не понял их, но для остальных членов группы они казались совершенно ясными:

- Вот жертвы Роду! Трахать! Трахать! Трахать! Вот жертвы всемогущим родам-елдам! Рода! Многим Родам! Трахать! Трахать! Трахать! Вот жертвы жаждущим родам-елдам, что распорют этих коров и начинят их семенем своим! Трахать! Трахать! Трахать! - Это исходило от четырех кошмарных фигур, откинувших головы назад, чтобы дать словам, кулдыкая, вырваться из их глоток. А со стороны других четырех - ответный крик, но сделанный смешливо-девичьими, напевающими в том же темпе тошнотворными голосами:

- Мы готовы для тебя. Род! Трахать! Трахать! Трахать! Готовы ко всем родам-елдам вас. Родов! Трахать! Трахать! Трахать! И я, Анжела, как была готова в жизни, так буду и в смерти!

Трахать! Трахать! Трахать! Именно это я делала лучше всего, и именно это я продолжу делать вплоть до тех пор, пока не присоединюсь к тебе в твоем низменном гнилом состоянии! Трахать! Трахать! Трахать! Я оставила тебя умирать, Род, когда ты хотел всего лишь трахать! Трахать! Трахать! И теперь мы будем трахаться до самой моей смерти! Таким образом, я, Анжела, покаюсь в грехах своих. Трахать! Трахать! Трахать! - И иным, чуть более глухим журчащее-девичьим голосом:

- Мне, Миранде, не требуется исповедаться ни в каких грехах, не грешна я перед Родом с родами-елдами. Но я тоже познаю радость быть оттраханной, оттраханной, затраханной до смерти, быть единой со всеми вами в ваших низменных страстях! Но я давно мечтала, и вот о чем: моя мука будет для вас наслаждением, а все мои сочленения будут переломаны, дабы я могла погромче вопить, когда вы будете трахать, трахать, трахать меня!

С поляны распространялось во все стороны зловоние. Оно, вне всяких сомнений, отдавало смрадом открытой гробницы. Но оно было больше и хуже, в нем присутствовала рыбная, клоачная мерзость гигантских моллюсков. Голова Джека Тарнболла, все еще болевшая от сброженного молока кокосов и "высокооктановой" мякоти орехов, закружилась от выворачивающей желудок тошнотворности этого запаха - и еще больше от ощущаемой им закипевшей страсти.

- Спенсер, - прорычал спецагент. - Спенсер!..

- Погоди, - выдавил из себя Джилл. - Тебе нельзя стрелять, пока девушки вон там. - Но они уже видели, что девушки там будут недолго. Восемь фигур-"врачей" привязывали их к кольцам на алтарном камне - привязывали нагими, уложенными спиной на алтарь, бок о бок, и с широко распяленными ногами, как раз на нужной высоте для...

- Трахать! Трахать! Трахать! - кулдыкали восемь фигур, выплевывая эти слова в ночной воздух. Затем одна из них выдернула кляпы изо ртов девушек, в то время как остальные подняли с земли огромные округлые камни и двинулись всем кагалом к Миранде. И тут:

- Трахать, трахать, трахать вас самих на хрен! - проревел спецагент.

Джилл, Кину Сун и Барни вырвались из кустов с одной стороны, а Тарнболл, Уэйт и Стэннерсли - с другой. Непристойное стрекотание оружия спецагента заставило людей в халатах застыть, как на фотографии, пока его сообщение летело к цели. Шесть фигур в белом рухнули, роняя камни. Две других бросились прямо на группу Джилла. Барни вцепился зубами в халат одной из них, срывая его с фигуры, в то время как Джилл подставил подножку другой, а Кину Сун запрыгнул на нее верхом и открутил голову. Хороший ход - и все же одновременно и неудачный.

Голова отделилась, выкатилась из рук Суна и потеряла свою хирургическую маску. А под ней оказалась второй маской: маской смерти.

Она мало чем отличалась от черепа. Черепа, вымазанного в пищеварительных соках моллюсков и личинок и в гнилостных жидкостях. Череп со свалявшейся шапкой волос, ухмыляющимися зубами на почерневших деснах и глазами, горящими зеленовато-желтым светом.

Сун вскрикнул - издав придушенный вопль ужаса - и резко вскочил, словно его дернул за нить какой-то кукловод. Он в страхе отступил на шаг, споткнулся и тяжело осел наземь. В то же время Барни, весь напрягшись, попятился от своей добычи, выронив халат этой твари или, точнее выражаясь, ее саван. Но в следующий миг единственный метко нацеленный выстрел Тарнболла перебил хребет этому трупу, и он тоже рухнул - и разрушился - наземь.

Схватка еще не закончилась, Уэйт и Стэннерсли освобождали девушек, помогая им найти за кустами одежду.