Второй фронт

— Братан, Олег Митрофанович. Он звонил в милицию. Там сказали, что вмешался сам Васин. Прокуратуре района предложено завести дело.

— Вон оно что, — вздохнул Гаврила Никонович. — Если Васин встрял — хорошего мало. Могут упечь парня.

— Неужели ничего нельзя сделать, папа?

— Не знаю, дочка, не знаю… Никита на хорошем счету на заводе. Может, рабочие за него заступятся… А ты еще раз поговори с Кирпичниковым, он все-таки власть…

Гости, почувствовав, что хозяева взволнованы, стали собираться домой. Все же их напоили чаем и, чтоб смягчить впечатление о неприятном, Егор и Гаврила Никонович пошли их провожать…

2

Максима Клейменова Ухов направил в группу старшего конструктора Шахурина, который получил задание разработать новую коробку скоростей для танка КВ. Новая коробка скоростей должна была обладать надежностью и безотказностью работы.

Шахурин, уже немолодой инженер, видавший всякое, был замкнут и не любил сближаться с людьми.

Максима он принял сухо.

— Сам пришел ко мне или прислали? — спросил он нервно и часто вскидывая густые брови и как бы вздрагивая всем лицом.

— Предложили — вот и пошел. Я в танковом деле новичок.

— Вижу, что новичок. Если б потерся в кругу конструкторов, к нам бы не полез.

— Почему это? — с некоторым вызовом спросил Максим. — Я трудностей не боюсь, был на фронте.

— Знаю, что был, поэтому и говорю с тобой откровенно.

— Но ведь вы и ваши коллеги работают?

— Мы — обреченные… Можно сказать, смертники… Не по своей воле пошли…

— Почему это вы обреченные?

— А потому, что за труднейшее дело взялись. Не создадим в срок хорошей коробки скоростей — каюк…

— А если создадите?

— Попробуй создай ее… Ты, Клейменов, лучше в другую группу попросись, жалко мне тебя… С фронта вернулся чуть живой и, говорят, двое детей…

— Да, двое…

— Так вот, я тебе советую, Клейменов, пока не поздно — откажись.

Максим на мгновение задумался, взглянул в худощавое, умное, вздрагивающее от нервного тика лицо Шахурина, спросил:

— А что же скажу Ухову? Мол, испугался, освободите?.. Нет, к черту!..

— А ты, видать, не из робкого десятка, Клейменов? — изучающе глядя на него, спросил Шахурин. — Я по твоему выступлению так и подумал, но все же решил испытать.

— Нарочно запугивали?

— Пуганого не запугаешь, — поморщился Шахурин. — Просто сказал, что думаю. Другим бы этого не сказал, а с тобой решил начистоту… Вижу, ты парень прямой.

— Спасибо, — кашлянул Максим. — Так что же мне делать?

— Думать… искать… Мы сейчас еще раз тщательно изучаем все танки иностранных марок.

— Это вы, наверное, и так знаете.

— Знаем, верно. А все же лишний раз помозговать не вредно. И ты начинай с этого, если твердо решил остаться.

— Я еще и КВ как следует не изучил…

— Тогда начинай с КВ, — уже более мягко сказал Шахурин. — Пойдем в бюро, я покажу тебе место, где обосноваться.

— Пойдемте.

— То, что я тебе говорил, — запомни, но никому об этом ни слова. Кроме меня и тебя, никто не знает, что нас ждет… Идем!

Прошло дней восемь. Максим освоился в коллективе, где у него оказались знакомые, с которыми работал до войны. Но то, что делали в группе Шахурина, ему было не по душе.

Изучив материалы по различным танкам, он решил откровенно поговорить с Шахуриным и, как-то после обеда, когда Шахурин был в хорошем настроении, заглянул в кабинет:

— Можно, Михаил Васильевич?

— Да, да, заходи, Максим Гаврилович.

Максим вошел, уселся на предложенный стул прочно, готовый к серьезному разговору.

— Ну, что скажешь, Максим Гаврилович? Есть мысли? — как всегда резковато спросил Шахурин.

— Со мной происходит что-то странное, Михаил Васильевич… Меня неотступно преследует одна и та же мысль.

— Какая?

— Не попроситься ли в другую группу?

— Что, испугался?

— Нет, не испугался. Причина глубже… Не могу заниматься компиляцией. Сдирать с чужих танков какие-то детали и компоновать из них… выдавая это «творение» за новую коробку скоростей.

— А немцы, думаешь, не сдирают у нас с новых танков? Теперь война и все стремятся к тому, как сделать быстрей и лучше. Сейчас нужно думать не об оригинальности, а искать самые простые и легкие пути к решению задачи.

— Я не согласен! — воскликнул Максим, краснея сквозь не сошедший загар. — Я считаю, что нужно искать принципиально новое решение в конструкции коробки.

— Какое именно? Есть мысли? — слегка скривив губы, выражая этим и недоверие, и презрение к бахвальству, спросил Шахурин.

— Есть замысел, но пока еще неясный, — ответил Максим, глядя на бледные руки Шахурина.

— Можешь поделиться?

— Могу… Я считаю, что при решении каждой конструкторской задачи надо искать идею. А идея всегда должна подсказываться самой жизнью. Ее не надо выдумывать, а надо находить, отталкиваясь от житейских примеров.

— Смутно говоришь, Максим Гаврилович. В каждом замысле должна быть ясность.

— Сейчас я постараюсь прояснить свою мысль, Михаил Васильевич… По-моему, идею новой коробки надо искать не в чужих танках, а в обычной жизни, в обиходе… Я задавал себе вопрос: почему ломаются шестерни на третьей скорости?

— Ну и что же, определил? — опять усмехнулся Шахурин уголками губ.