Второй фронт

— Ничего, парнишка старательный. И ведет себя хорошо, — похвалил мастер. — Многие и курят, и за водкой бегают, а этот прямо золото…

Вдруг мастер, услышав заливистый крик, обернулся.

— Ба! Глянь-ка, Егор! Уж не твой ли? Он и есть. Вот бесенок.

Прямо на них, увлекшись, Сашка мчался со своим катком.

— Сашка! Ты очумел, что ли? — сердито закричал мастер. — Сейчас же марш к станку! Видишь — все работают.

— А что, уж и поиграть нельзя, — остановился в смущении Сашка. — Ведь сегодня праздник.

— Какой это праздник? — подступая к нему, спросил мастер.

— Наши освободили Ростов.

— Чего, чего?.. Откуда ты знаешь?

— В столовой по радио говорили.

Мастер оторопело посмотрел на Егора.

— Ты не слыхал?

— Нет. Но раз Саша говорит — значит, верно.

— Я же сам слышал, — подтвердил Сашка.

— Важно! — подобрел мастер. — За такое известие — прощаю тебя, но сейчас же к станку. Вот прогоним немцев — тогда наиграешься.

— Иди, Сашок, иди! — сказал Егор. — Раз наши начинают колошматить немцев — в танках большая нужда. Нам надо им помогать. Беги!

— Иду! — крикнул Сашка и, повернув каток, побежал к своему станку.

Восьмого декабря прилетела с фронта группа танкистов за новыми танками. Военпред Чижов привел к Махову невысокого, плотного командира в солдатском белом полушубке, в тяжелых валенках.

— Вот, Сергей Тихонович, познакомьтесь, это — посланец с фронта.

— Командир танковой роты Семериков, — представился военный. — К вам просьба, товарищ главный инженер. Прошу дать нам еще по одному комплекту запасных шестерен в каждый танк.

— Это зачем? — спросил Махов. — Вы что, в Берлин собираетесь?

— Пока нет, товарищ главный инженер, но вам по секрету скажу: позавчера наши войска под Москвой перешли в решительное наступление. Немецкая оборона прорвана в нескольких местах. Войска устремились в прорывы. Чтоб развить наступление, нужны танки. И такие, которые бы не останавливались на полпути. Вот почему я прошу запасные комплекты шестерен для коробки скоростей.

— Ясно, товарищ командир. То, что вы сообщили, радует и вселяет надежду на успех. Дадим не только но два — по три комплекта на каждый танк. Но скоро пойдут танки с новой коробкой скоростей, на которых можно делать любые переходы. Скажите фронтовикам, что в ответ на их победы мы ускорим выпуск танков…

Проводив танкиста и военпреда, Махов заходил по кабинету в радостном волнении. «Неужели началось? Даже не верится… Ведь ни в газетах, ни по радио ничего не сообщают… Или я проморгал?..» Он подошел к столу, взял несколько газет с этажерки, перелистал. «О наступлении под Москвой ни слова…»

Никому не говоря о разговоре с танкистом, Махов не переставал думать об этом. Вечером внимательно прослушал последние известия, и опять — ни слова… «Странно. Уж не подшутил ли танкист, чтоб выпросить лишние комплекты шестерен? Нет, такими делами не шутят… Видимо, наши решили не сообщать до поры. Очевидно, стратегия…»

Десятого он проснулся раньше обычного: еще было темно. Взял наушники и услышал знакомый сочный голос диктора: «В последний час! Еще удар по войскам врага!»

«Ого. Вот оно! Значит, танкист не обманул…» — Махов сел на кровати и стал слушать:

«Вчера, 9 декабря, наши войска во главе с генералом армии Мерецковым наголову разбили войска генерала Шмидта и заняли город Тихвин».

«Как, Тихвин? — сам себя переспросил Махов. Ведь танкист сообщил о переходе в наступление под Москвой?» Зазвонил телефон. Махов взял трубку, узнал голос Васина.

— Не спишь? Слышал? Что скажешь?

— Здорово! Поздравляю! — крикнул Махов. — Выходит, началась битва на Северо-Западе.

— Ты что, только проснулся, Тихонович?

— А что?

— Перед этим передали, что наши развернули наступление на юге. Освобожден Елец.

— Неужели?

— Да! Да! Быстрей одевайся — пойдем в цеха. Будем выступать на митингах.

— Хорошо. Сейчас приду, — сказал Махов и, положив трубку, стал быстро одеваться: «Ростов, Тихвин, Елец? Странно. А может быть, это отвлекающие удары, чтоб не дать немцам снять оттуда войска?..»

Сообщения о победах Красной Армии вызвали всеобщее ликование. В цехах проходили бурные митинги. Рабочие, отработав свою смену, оставались на заводе, чтоб помочь своим товарищам.

Васина, Махова, Колбина, Ухова и других руководителей завода можно было видеть в цехах в любое время суток.

Ночь с двенадцатого на тринадцатое декабря Махов провел в танковом корпусе, где рабочие обязались собрать сверх плана два тяжелых танка.

Придя к себе в кабинет, когда уже сквозь тучи пробивался рассвет, он сел за стол и тут же уснул…

В девять часов его растолкал помощник Копнов.

— Сергей Тихонович, звонил Васин, просил вас разбудить.

— Случилось что-нибудь? — приподняв голову, спросил Махов.

— Случилось, Сергей Тихонович, — дрожащим, радостным голосом сказал Копнов. — Только передали сообщение о провале немецкого плана окружения и взятия Москвы.

— Неужели? Вот радость! — воскликнул Махов. — Я этого давно жду. А ну выкладывай все, что знаешь.

— Газет еще нет, но я записал.

Махов, встряхнувшись, откинулся на спинку кресла.

— «Поражение немецких войск на подступах Москвы».

— Так и сказано: «поражение»?

— Да, так. Я записал лишь главное.