Второй Фаэтон: восемь часов до смерти

– Трогай, Патрик, – сказал Любарский O’Нилу, – на полной скорости. Не стреляй по ним, Курт, – крикнул он Вальдеку, по-прежнему державшему палец на гашетке, – пока они сами не начнут! Их БТР мы не прошьём, как и они наш. А убивать без необходимости не следует, – добавил он вполголоса.

Солдаты, увидев, что неопознанный БТР уходит от них, что-то закричали друг другу и полезли назад в свой БТР, из которого раздалась пулемётная очередь.

– Прячься сюда, Курт, не отвечай им! – закричал Любарский. – Бесполезно!

– Уже здесь, – произнёс, садясь на скамейку для личного состава, Вальдек.

Их БТР распахнул створки ворот и вырвался из городка. Другой БТР, не переставая вести огонь мчался за ними. Пули стучали по задней броне.

– Как бы всё-таки от них оторваться, – озабоченно произнёс Хокинс.

– Да чёрт с ними, пусть расстреляют свой боезапас, – сказал Вальдек.

– У них у всех есть стрелковое оружие, – возразил Любарский. – Кроме того, мы не знаем, сколько их. А может быть, у них есть и что-то ещё, помощнее. Мистер Хокинс прав, надо как-то от них избавиться.

– А что мы можем сделать? – вопросил Вальдек.

– Пока не знаю, – ответствовал Любарский.

Тут его взгляд упал на небольшой ящичек, притороченный к стенке БТР. Глаза у Любарского вспыхнули. Он никогда не учил образцов вооружения сухопутных армий тех времён, когда ещё были государства, но тут никаких специальных знаний не требовалось. Надпись на ящичке «U.S. Army. M67» говорила сама за себя. Кстати, заодно ему стала понятна причина пешего бегства солдат. Они испугались, что во время подземных толчков гранаты смогут детонировать. В памяти у Любарского тут же всплыли занятия на военной кафедре в институте. Как кидать боевую гранату, он теоретически помнил, а макеты гранат кидал на практических занятиях неплохо.

– Патрик, – проговорил он, чувствуя, что не в силах контролировать мощный приток адреналина, – Патрик, веди машину вверх по склону как можно быстрее, а потом останови, где я скажу, – и стал распаковывать гранаты.

Вальдек сразу понял, что задумал его русский товарищ. Опешив на мгновение, он тут же бросился ему помогать.

– Вместе мы выстоим, Вальдемар, – бросил он фразу, которую уже раз сказал когда-то раньше. Казалось, тот эпизод был совсем в другой, давно прожитой жизни.

O’Нил вёл БТР по дороге, серпантином взбиравшейся на гребень довольно высокого холма. По сторонам росли небольшие рощицы, но рядом с дорогой местность была открытой. Позади, метрах в двухстах, непрерывно ведя огонь из пулемёта, полз БТР с солдатами. Когда машина с учёными добралась до самой верхней террасы, Любарский приказал остановиться.

– Теперь развернись носом в сторону противника. Откроем боковой люк, из верхнего высовываться не будем, – сказал он. Набрав гранат, они с Вальдеком вывалились из БТР, прячась за открытой створкой люка и возвышением почвы.

Гранаты с выдернутой чекой покатились вниз по склону, в сторону преследующего БТР. Первые взорвались, не докатившись метров двадцать. В армейском БТР заметили опасность, но не могли остановиться сразу. Поэтому несколько следующих гранат взорвались уже под его гусеницами. Гусеницы с лязгом сползли, преследующий БТР остановился метрах в тридцати по горизонтали и в шести по вертикали. Из него, строча из автоматов, выскочили наёмники.

– Так, поквитаемся теперь за Виктора. – сказал Вальдек. – Эти гады убили нашего товарища! – предваряя возражения, крикнул он Любарскому, вылез из верхнего люка и взялся за пулемёт. Любарский заскочил в БТР и захлопнул боковой люк.

Несколько солдат, сражённые очередью, упали. Тут Любарский заметил через смотровую щель, что кто-то из солдат ползёт вверх поодаль от дороги, прикрываясь неровностями почвы и сжимая что-то в руке.

– Хватит, Курт! – крикнул он. – Патрик, трогай!

– Куда ехать? – спросил O’Нил.

– Как можно дальше от этого места и как можно быстрее!

– Да, сэр, – произнёс O’Нил, отдав честь на манер прежней армии США и трогая БТР с места.

Вниз устало и тяжело бухнулся Вальдек. Джинсы на его правой ноге оказались пропитаны кровью.

– Чёрт, где это меня? – удивлённо вопросил он.

Кровь сочилась чуть выше колена. Чан тут же отодрал рукав своей безупречной белоснежной рубашки и с помощью Макдермотта наложил Вальдеку тугую повязку.

– Артерия не задета, жить буду, – через силу улыбнулся берлинец.

– Похоже, осколком гранаты достало, – ободряюще улыбнулся ему в ответ Любарский.