Второе пророчество

   Торопливый топот жестоких пришельцев еще замирал вдалеке, когда в залитое кровью помещение беззвучно проскользнула высокая мужская фигура, облаченная во все белое. Новый посетитель небрежно откинул за плечо копну длинных серебристых волос и сочувственно вздыхая переходил от трупа к трупу, напрасно прикладывая пальцы к их шеям, ища - но так и не находя биение пульса. Все подземные обитатели оказались мертвы...

   Внезапно до его острого слуха долетел едва различимый хрип. Светловолосый удивленно вскинул голову, прислушался, и молнией метнулся к отдаленной нише, отгороженной неряшливым развалом картонных коробок. На продавленном диване конвульсивно корчился седобородый старик, закатывая глаза и из последних сил хватаясь за свое горло. Добросердечный посетитель мягко отвел слабые морщинистые пальцы Летописца, с первого взгляда оценил нанесенную ему травму и двумя искусными нажатиями вправил на место кем-то специально смешенный черпаловидный хрящ гортани старика, восстанавливая нарушенное дыхание. А потом произвел несколько надавливаний на его грудину, запуская почти остановившееся сердце. Старик забулькал горлом, облегченно вдохнул и открыл глаза.

   - Так-то оно лучше, отец, - незнакомец заботливо приподнял Силыча, укладывая поудобнее. - Еще пара секунд промедления и ты бы уже стучался в ворота Рая...

   Старик с признательностью хлопал глазами, будучи пока еще слишком слабым для разговоров.

   - Это тебя быстро на ноги поставит, - светловолосый извлек из кармана своего белого плаща плоский флакон с дорогим коньяком и поднес к губам старика, принуждая сделать глоток.

   Силыч глотнул, закашлялся и витиевато выругался вполголоса, недобрым словом поминая своего мучителя, на что его спаситель лишь весело рассмеялся и ободряюще похлопал Летописца по спине.

   - Лечись, отец, и живи еще сто лет, - он поставил коньяк возле дивана, а затем вытащил несколько крупных денежных купюр и вложил их в дрогнувшую ладонь старика. - На здоровье! - он подмигнул, показав выразительным жестом: "Не нужно меня благодарить!"

   - Ты поди ангел-хранитель какой, али сам святой Лука - покровитель бедняков! - умиленно просипел Летописец, смаргивая повисшие на ресницах слезы. - Весь в белом, говоришь по нашему хорошо, но с иноземных пришепетыванием, на боку - меч...

   - Ну уж нет, отец, ты мне нимб не пририсовывай! - еще пуще развеселился гость. - Родители нарекли меня Рейном, а жизнь дала прозвище Изгой! И не ангел я вовсе, а скорее - демон!

   - Да ну...?! - резонно усомнился Летописец, скептично качая головой. - По што себя оговариваешь, сынок? Демоны - они умирающих не спасают...

   - Во всяком случае - не всех, - пытаясь сдержать нервную судорогу - покривившую его щеку, невнятно пояснил Рейн. - Самых родных для меня людей я спасти не сумел. А теперь, - он выдержал скорбную паузу, - кое-кого и убить придется...

   Но Летописец понял Изгоя по-своему и принялся сбивчиво рассказывать тому про приход королевы да внезапное нападение неведомых злодеев, перестрелявших большую часть подземных обитателей. Рейн слушал старика внимательно, ничем не прерывая его бессвязной речи и все сильнее мрачнея лицом, ибо разворачивающаяся перед ним цепочка событий совершенно не укладывалась в привитые ему принципы и правила...

   Итак, мать Рейна - благородная ассони Ханна происходила из рода лугару, венгерских волков-оборотней, солнечных воинов, детей бога Митры, способных по собственному выбору принимать облик человека или животного. По старинной легенде, первый лугару - князь Ласло Фаркаш, был внебрачным сыном красавицы Дагмары, родной сестры короля Матиаша Хуньяди, получившего от простого народа почетное прозвище "Корвин" - Справедливый. Именно он, имеющий в своем гербе изображение возвещающего победу Сокола, пользовался всеобщей, переходящей в поклонение, любовью - положившей начало возникновению необычайно прекрасных сказок о добром короле и его прелестной сестре. Личности и поступки обоих Корвинов так и остались окружены не развенчанным за прошедшие века ореолом таинственности. Матиаш дважды сочетался браком - с чешской принцессой Екатериной Падебрад и испанкой из семьи кастильских королей - Беатрисой Арагонской, но так и не сумел зачать наследника, умерев бездетным. Свою единоутробную сестру, юную Дагмару, он насильно, из политических интересов выдал замуж за валашского Господаря - Влада Цепеша, которому та подарила двоих сыновей, но узнав об их гибели - покончила жизнь самоубийством, бросившись с высокой башни в полноводную реку Арджешь. И казалось бы, со смертью Корвинов навсегда пресекся род Сокола, людей - в чьих жила текла кровь законных правителей венгерских земель, но на самом деле все обстояло совсем не так...