Вторая жизнь

Они расстались, далеко не полностью высказав свои мысли, да это сейчас и не нужно было делать. Галактионов хорошо знал взгляд Мартинсона на общественное устройство, организацию государства и правительства. Основная мысль его сводилась к тому, что во главе правительства должен быть ученый. Сам Мартинсон отнюдь не претендует на эту роль, - нет, он хочет заниматься только наукой, но возглавлять правительство должен ученый, непременно с мировым именем. Слово и закон, подписанный таким человеком, авторитетны для всех. Тогда для развития науки будут созданы наилучшие условия, народ будет гуманным, просвещенным, культурным.

Эту концепцию Мартинсона Даниил Романович мог бы легко опрокинуть, сказав только одну фразу: "Так ли будет хорошо, если правительство возглавит какой-нибудь Доминак, идущий на поводу какого-нибудь Нибиша. Тогда прощай гуманизм и сама наука..." Но не стоило затевать такого разговора, тем более, что Мартинсон желает людям только добра.

И ЕЩЕ БЫЛА НОЧЬ

Юв осталась в машине. Браун сказал, что он пробудет в штабе ровно столько, сколько требуется, чтобы написать рапорт. И он не задержался там ни одной лишней минуты. Рапорт был написан по всей форме, лаконично и ясно, были указаны мотивы, побудившие капитана Брауна подать в отставку. Но адъютант Фромма читал и снова перечитывал одни и те же строки - он не верил своим глазам. Браун поспешил уйти, ему хотелось избежать расспросов и устных объяснений. Решительный шаг сделан. Адъютант, Гарвин и другие офицеры уже не будут ему друзьями и Фромм не будет начальником. Не о чем с ними говорить - рапорт подан. Войны нет, и никто не имеет права задержать Брауна на службе. Браун сел за руль.

- Ну что, Реми?

- Еще утром, до встречи с тобой, я мог сказать о себе словами Фауста: в груди моей, увы, живут две души... Теперь этого нет. Теперь у меня одна душа. Только одна, Юв...

Он вел машину по улицам города. Куда? Сам еще не знал. Пока подальше от штаба.

- Фромм отменит приказ, - сказал Браун. - Должен отменить или отложить на неопределенное время. Взрыва не будет, Юв.

Это было даже не предположение, а только надежда. Всем в штабе хорошо известно, что главный маршал никогда не отменял своих приказов. Задержись Браун в штабе несколько минут, поговори с приятелями-офицерами, и он узнал бы, что Фромм вечером дополнительным приказом назначил полковника Гарвина старшим дежурным по полигону - главный маршал не надеялся на Брауна... Взрыв мог быть только отсрочен на день-два: если вместо Брауна в убежище должен будет спуститься другой офицер, потребуется время для установки дополнительного фильтра. Юв положила руку на плечо Брауна, пальцы коснулись шеи.

- Я верю тебе, Реми. Ты храбрый. Но куда мы поедем?

- Куда хочешь, - он склонил голову и прижал щекой ее руку.

- Домой мне не хочется, - сказала Юв. - Не надо ни о чем рассказывать матери.

- Но ты не успела позавтракать, я знаю. Надо куда-то заехать.

- Как хочешь.

Они побывали во многих ресторанах, но уходили, не задерживаясь ни в одном из них. Начинался полдень, с духотой и жарой, - время второго завтрака для деловых людей и томительные часы для бездельников, пробавляющихся до вечера прохладительными. Свободный столик можно было отыскать, но Браун и Юв, обменявшись взглядами, поворачивали назад.

- Сейчас лучше всего "Под радугой". Поедем? - предложил он.

- Как хочешь.

Но и в дневном баре "Под радугой" оказалось то же. Наконец на окраине города они нашли сырой, темный кабачок, битком набитый простым людом. На цементном полу темнели пивные пятна и валялись серые полоски раздавленных сигарет. Рабочие сухо стучали деревянными подошвами ботинок, сгребали с подносов дешевые бутерброды и, прислонясь к облупившейся стене, жевали их, запивая пивом прямо из бутылки.

- Юв Мэй! Провалиться мне на этом месте, если я ошибаюсь! - услышала Юв грубоватый, радостный голос.

- Каким бы ветром занесло ее в эту дыру! - хрипло возразил другой.

- Говорю тебе - Юв Мэй. Разуй глаза, парень!

- Она самая! - поддержали шумно голоса.

- Красотка, ничего не скажешь! С охраной...

Хозяин кабака, толстяк с потным лицом, бросил вытирать стаканы, схватил чистое полотенце и выбежал из-за стойки. Он понес льстивую чепуху:

- Поражен, удивлен, осчастливлен! Прошу сюда! А ну, ребята, освободи столик и - молчать! Господин офицер, минуточку... - Он не знал, как обратиться к Юв, и только улыбался и кланялся ей. - У нас не роскошно, и все же я постараюсь... чего изволите?

Браун и Юв сели за столик.

- Как всем, - бутербродов и ninea, - сказала Юв. Кабачок отозвался радостным гулом.

- Молодчина, Юв!

- А я думал, она обедает в самых роскошных ресторанах.

- Нет, тут что-то не то...

- Ах, черт! Ведь только и света в окошке, что телевизор...

- Не верится даже. Я непременно должен выпить с ней.

- И я...

Столик сразу же оказался плотно заставленным непочатыми бутылками с пивом. Кто-то вырвал у хозяина кабачка полотенце. Бутылки откупоривались, их горлышки тщательно протирались. Десятки рук тянулись к Юв.

- Хоть полглотка, Юв!

- Во имя бессмертия труда!

- Из моей, Юв...