Вторая рота

жутью, пробасил Ходоков.

– Я там уже протирал, – лениво ответил Лавров.

– Я не спрашиваю, протирал ты или нет, – Ходоков просто

упивался зловещими тональностями, – я говорю, протри…

38

– Зачем протирать два раза в одном месте? – продолжал

упорствовать Лавров

– Ты чѐ, не понял, «душара»? – Ходоков решил расставить все

козырные акценты. – «Дедушка» скажет, будешь десять раз протирать…

– Меня бабушка воспитывала, – нагло стебанулся Лавров.

Лицо

Ходокова

побагровело

от

такой

вопиющей

непочтительности.

– Э! Родной, ты чѐ там ещѐ вякаешь? – стал распаляться он. – А ну,

иди сюда… Сюда иди, туловище!

– Так я и так здесь, – остановился Лавров и, опершись на швабру,

нагло посмотрел на Ходокова. – Бить будешь или как?

Ходоков чуть было не поперхнулся своим собственным языком,

но тут в сортир зашѐл дежурный по роте младший сержант Медведев.

На его погонах уже красовались аккуратные стрелки новеньких лычек.

– Проблемы? – спросил Медведев, с одного взгляда определив

степень напряжѐнности представившейся ему картины.

– Это кто у тебя? – панибратски спросил Ходоков. – Что за козырь?

– Дневальный, а что?

– Буреет твой дневальный… Ещѐ от маминых пирогов не отошѐл,

а уже буровит чего-то…

– Иди, я сам разберусь, – сказал Медведев и посмотрел на

дневального, который всѐ ещѐ стоял, оперевшись на швабру, словно

средневековый рыцарь. – Ну, Куклачѐв, чего замер? Продолжай.

Закончишь здесь, падаешь на центряк. Ферштейн, зольдатен?

– Яволь, херре унтер-официер! – чѐтко ответил Лавров, звонко

щѐлкнув каблуками сапог.

Медведев едва сдержал улыбку: этот Лавров очень напоминал

ему себя в первые месяцы службы. Но сейчас уступать симпатиям

нельзя – это подрывает авторитет командира.

– Что за шум, товарищи солдаты? – На пороге сортира возник

лейтенант Смальков. Его явно обуревала жажда деятельности, интерес к

39

происходящему вокруг был искренним, он многое открывал для себя

здесь.

– Всѐ в порядке, товарищ лейтенант… Проводим уборку туалета. –

Медведев повернулся к Лаврову: – Продолжай. Руками… И чтобы как

зеркало, я проверю…

– Почему руками? – удивился Смальков. – Есть же швабра!

– Мы всегда руками, – нахмурился Медведев. – Так чище!

Лавров с ехидным огоньком в глазах ждал, чем закончится

перепалка.

– Но это же негигиенично, – продолжал вещать Смальков. –

Не зря же человечество придумало швабру! В этой простой вещи – опыт

миллионов, история и борьба! А вы, товарищ младший сержант,

говорите, что так чище. Это заблуждение, мракобесие, боязнь нового.

Средневековье какое-то… Ещѐ древние инки…

– Не получится так чисто шваброй. – Медведев вѐл себя как

непробиваемый ретроград-мракобес. – Когда швабру выдумывали,

писсуаров-то, поди, ещѐ не было. И у «очков» конфигурация попроще

была. А тут сами смотрите, аэродинамика, с палкой не подлезешь…

– Как это, не получится? – завѐлся Смальков, не привыкший

оставлять поля боя. – Где у вас швабра?.

– Вот она! – Лавров протянул лейтенанту швабру.

– Ну-ка, товарищ рядовой, наденьте тряпку, – решительно

распорядился Смальков и, как только команда была выполнена,

принялся скоро елозить шваброй по фаянсовым поверхностям

сантехники, воодушевлѐнно цокая языком и приговаривая: – Вот так…

Видите?. Плавно… с небольшим нажимом… Движения широкие,

размашистые…

Личный пример – лучший педагогический приѐм. Смалькову

было приятно, что он может продемонстрировать это на практике.

Лейтенант так увлѐкся процессом, что не рассчитал усилия, и швабра,

соскользнув с покатой поверхности, влепила мощную оплеуху

видавшему не один призыв старому надтреснутому писсуару. Ветеран

40

санитарно-технических войск жалобно хрустнул и, с грохотом упав на

пол, развалился на несколько бесформенных кусков.

– Он вообще-то треснутый был, – почесал затылок Медведев. – И

как назло – в мой наряд…

На звук прибежал Шматко, который сначала истошно заголосил

нечто бессвязно-ругательное на своѐм старшинском «эсперанто» и

только потом стал внятно отцифровывать ситуацию:

– Ёпэрэсэтэ! – Прапор склонился над останками писсуара как над

павшим другом и, подняв налитые кровью глаза на дежурного по роте,

устрашающе прорычал: – Медведев?! Это у кого такая… струя?! Он же,

блин, почти новый был, мужа не еб… сидела… почти, б… Кто?!

– Товарищ старший прапорщик, – затараторил виноватым

фальцетом Смальков, – это целиком и полностью моя вина! Хотел

продемонстрировать бойцам преимущества шваберной влажной уборки

и, в общем, задел инструментом, так сказать…

– Да я уже понял, что ты его не пиписькой, – тяжко вздохнул

Шматко и смерил Смалькова хмурым взглядом. – Ну пойдѐм тогда,

поговорим о делах наших грешных…

Как только они оказались в каптѐрке, Шматко стал метаться из

угла в угол, словно голодный и злой тигр в тесном вольере

провинциального зверинца.

– Лейтенант, тебе в коллектив вписываться надо, – наконец выдал