Вторая модель

– С собой прихвачу. Может, они нам чего подскажут.

– Дельная мысль!

Посадив хронолет в долине между двумя холмами, Райан развернул газеты и принялся внимательно изучать их.

– Мы несколько дальше… то есть раньше, чем я думал, месяца на два, а то и на три. Если, конечно, номера свежие, – сказал он, ткнув пальцем в газетный лист. – Бумага пожелтеть не успела. Вероятно, вчерашние либо позавчерашние.

– А дата?

– Осень 2030-го. Двадцать первое сентября.

Кастнер выглянул в иллюминатор.

– Солнце вот-вот взойдет. Небо на горизонте уже посерело.

– Придется поторопиться.

– Я не совсем понимаю… Что дальше? Что требуется от меня?

– Шенерман находится в небольшой деревушке вон за тем холмом. Мы в Соединенных Штатах, в Канзасе. Район окружен войсками, кольцом окопов, дотов и блиндажей. К счастью, мы с вами внутри. В данной точке пространства-времени Шенерман практически никому не известен. Его исследования еще не опубликованы. Сейчас он – один из рядовых участников масштабного правительственного научно-исследовательского проекта.

– Значит, охраняют его не слишком строго.

– Нет. Вот несколько позже, когда правительство ознакомят с его разработками, его будут стеречь день и ночь, засадят в подземную лабораторию без права выхода на поверхность как самого ценного из ученых страны. Но сейчас…

– Как мы узнаем его?

Райан вручил Кастнеру несколько фотоснимков.

– Вот. Это и есть Шенерман. Все фотографии, сохранившиеся до нашего времени.

Кастнер принялся разглядывать снимки. Худощавый, нервный, невысокого роста, в роговых очках, с выдающимся лбом, Шенерман блекло улыбался в объектив камеры. Руки его были хрупкими, тонкие длинные пальцы сужались к кончикам. На одной из фотографий он сидел за столом. Рядом лежала дымящаяся трубка; узкую грудь его туго обтягивал вязаный свитер без рукавов. На другом снимке Шенерман, закинувший ногу на ногу, держал на коленях серую полосатую кошку, а на столе перед ним стояла пивная кружка – старинная эмалевая посудина немецкой работы, с охотничьими сценками в окружении готической вязи.

– Значит, этот-то человек и создал когтей… Ну, если говорить о научной стороне дела?

– Этот человек открыл фундаментальные принципы, позволившие сконструировать первый работоспособный искусственный мозг.

– И не понимал, что его разработками воспользуются для создания когтей?

– Вначале не понимал. Согласно дошедшим до нас сведениям, о когтях Шенерман услышал только после выпуска первой партии. В то время Объединенные Нации проигрывали войну. Вначале Советы благодаря неожиданности первых ударов добились значительного преимущества, и когтей все восприняли как триумф западной научной мысли. Казалось, они бесповоротно переломили ситуацию в нашу пользу.

– Но затем…

– Затем когти начали сами производить новые модели боевых роботов и ополчились разом на всех – и на Советы, и на западный блок. В живых из людей остались лишь те, кто эвакуировался на Лунную Базу ООН. Два-три десятка миллионов, не более.

– Наше счастье, что когти в итоге начали воевать между собой.

– А Шенерман видел, во что вылились его разработки, от начала и до конца. И говорят, изрядно озлобился на весь мир.

Кастнер вернул Райану фотоснимки.

– И охраняют его, говорите, не слишком строго?

– В данном пространственно-временном континууме – нет. Не строже, чем любого другого из научных работников. Не забывайте, сейчас он совсем молод. На данный момент ему всего двадцать пять.

– Где нам его искать?

– Под правительственный проект занято здание бывшей школы. Большая часть работ ведется на поверхности. Подземная инфраструктура пока что не развита. Исследователей разместили в казармах примерно в четверти мили от лабораторий, – сказал Райан и взглянул на часы. – Брать его лучше всего с утра, в лаборатории, за рабочим столом.

– А не в казармах?

– Нет. Все записи хранятся в лаборатории. Выносить какие-либо бумаги за порог правительство не позволяет. Каждого работника на выходе обыскивают, – пояснил Райан и бережно ощупал карман пиджака. – Действовать придется с предельной осторожностью. С головы Шенермана не должен упасть ни один волосок. Нам нужны только его рабочие записи.

– То есть о бластерах не может быть и речи?

– Именно. Рисковать его здоровьем и жизнью мы не вправе.

– А бумаги точно окажутся именно там?

– Да. Таскать их с собой ему, что бы ни случилось, строго запрещено. Таким образом, мы точно знаем, где искать то, что нам требуется. Храниться они могут только у него в столе, и нигде более.

– Значит, все их предосторожности нам только на руку?

– Это точно, – пробормотал Райан.

Съехав со склона холма, Райан с Кастнером вбежали в рощу. Земля под ногами была тверда и холодна. Миновав рощу, путешественники вышли к окраине городка. По улице неторопливо брели несколько горожан, поднявшихся раньше других. Бомбежек городок избежал. Пока что все вокруг оставалось целым и невредимым – только витрины магазинов заколочены досками, а на стенах чернели огромные стрелки, указывающие в сторону ближайших бомбоубежищ.

– Что это они нацепили? – удивился Кастнер. – Глядите, вон, на лицах у некоторых…