Вторая модель

Hendricks built a fire in a hollow between some slabs of concrete.	В нише, образованной бетонными глыбами, майор развел костер.
He cleared the weeds away and heaped up bits of wood.	Он надергал травы и набрал немного сухих веток.
The Russians' lines were not very far ahead.	Позиции русских уже недалеко.
Around him was what had once been a long valley, acres of fruit trees and grapes.	Здесь когда-то была плодородная долина - сотни акров фруктовых деревьев и виноградников.
Nothing remained now but a few bleak stumps and the mountains that stretched across the horizon at the far end.	Сейчас ничего не осталось, только обуглившиеся пни и горы, цепью вытянувшиеся до самого горизонта.
And the clouds of rolling ash that blew and drifted with the wind, settling over the weeds and remains of buildings, walls here and there, once in awhile what had been a road.	И еще пепел, гонимый ветром и покрывающий толстым ровным слоем черную траву, уцелевшие стены и то, что раньше было дорогой.
Hendricks made coffee and heated up some boiled mutton and bread.	Хендрикс приготовил кофе и подогрел баранью тушенку.
"Here." He handed bread and mutton to David.	- Держи, - он протянул банку и кусок хлеба Дэвиду.
David squatted by the edge of the fire, his knees knobby and white.	Малыш сидел на корточках у самого огня, словно желая согреть худые белые коленки.
He examined the food and then passed it back, shaking his head.	Он посмотрел на еду и, качая головой, вернул все майору.
"No."	- Нет.
"No?	- Нет?
Don't you want any?"	Ты не хочешь есть?
"No."	- Нет.
Hendricks shrugged.	Хендрикс пожал плечами.
Maybe the boy was a mutant, used to special food.	Может, мальчик - мутант и привык к особой пище.
It didn't matter.	Хотя, это не важно.
When he was hungry he would find something to eat.	Он же, наверное, Питается чем-то, когда голоден.
The boy was strange.	Да, он очень странный.
But there were many strange changes coming over the world.	Но в этом мире уже все стало таким.
Life was not the same, anymore.	Сама жизнь уже не та, что была прежде, и ту жизнь уже не вернуть.
It would never be the same again. The human race was going to have to realize that.	Рано или поздно человечеству придется понять это.
"Suit yourself," Hendricks said. He ate the bread and mutton by himself, washing it down with coffee.	- Как хочешь, - ответил Хендрикс и, запивая кофе, съел весь хлеб и тушенку.
He ate slowly, finding the food hard to digest.	Ел он не спеша, тщательно пережевывая пищу.