Встретимся в полночь

Несмотря на то, что мы наелись бао, мой живот заурчал. В Корее я так и не смогла удовлетворить свою тягу к ближневосточной еде.

Мы остановились у небольшой витрины, освещенной флуоресцентными лампами, где за товаром присматривал пожилой мужчина из Южной Азии, одетый в свободную кремовую рубашку на пуговицах. Джек заказал нам пару роллов, и мы съели их за металлической стойкой, глядящей на улицу. Я запоминала цены, чтобы попросить Джи Йон оплатить всё.

Изумительно. Бараний жир стекал с моего подбородка. Это было идеальное сочетание хрустящей корочки и нежности. С хрустящими маринованными овощами и насыщенным вкусом соуса тахини. Я не утруждалась тем, чтобы стирать жир, и не возражала против того, что Джек с нескрываемым интересом наблюдает за тем, как я ем.

– Ты хрюшка, – сказал он приветливо.

– Правда, – я отклеила фольгу от своего сэндвича. – Редко удается поесть так. Так что ЖИВЕМ ТОЛЬКО РАЗ.

Он помолчал минуту, жуя свой ролл.

– Ты на диете? – сказав это, он посмотрел на меня неуверенно. – Прости, это был грубый вопрос.

– Все нормально. Я первой заговорила об этом. Да, я на диете, – горечь этого слова встала у меня в горле, камнем провалившись в желудок. Я старалась осторожно открывать информацию о себе Джеку. Намеки, разбросанные тут и там, и поменьше лжи. – Не помню, чтобы я не была на диете.

Как только я поступила в школу подготовки, меня, как и всех прочих, посадили на диету. Каждую неделю нас взвешивали, оценивая вес наравне с нашими танцевальными навыками. Не то, чтобы это было тайной. Общественность от нашего имени возмущалась диетой «Одна чашка»: все съеденное за день должно помещаться в одну маленькую чашку. Постоянно поднималась дискуссия о расстройствах пищевого поведения, когда кому-то приходилось уходить из группы, чтобы пройти реабилитацию.

Но потом об этом забывали. Управляющие компании держались тише воды, ниже травы, пока шумиха не успокаивалась. А потом вновь вводили все старые правила.

И, честно говоря, кого было винить в этом? Голодающих подростков, зарабатывавших расстройства пищевого поведения, от которых уже не излечиться? Звукозаписывающие компании и индустрию развлечений? Или стандарты красоты в культуре?

«Девушка прежде всего должна быть красивой», – так сказала бы моя бабушка. В Корее незнакомцы беззастенчиво комментировали твою внешность от «Вау, ты высокая!» до «Тебе стоит больше пользоваться увлажняющим кремом». В Америке это делалось далеко не так явно, но и там это было. К женщинам и девушкам везде применялись стандарты.

Так, что удивительного в том, что в Корее, достигая славы, вы должны были стать идеальной версией себя? Этого было не скрыть.

К этому привыкали. А потом это казалось нормальным.

По крайней мере, это казалось нормальным, пока я не оказалась рядом с едой. Обыкновенная человеческая еда заставила меня осознать – погодите, это не нормально! Боже мой, еда – чертовски вкусная!

– Тогда я рад, что ты сделала перерыв в диете, – непринужденно сказал Джек, делая глоток из бумажного стаканчика со сладкой газировкой.

Я улыбнулась в ответ, поскольку он не стал развивать эту тему. Даже если это делалось из лучших побуждений, люди, высказывавшиеся о пищевых привычках других людей, раздражали меня.

Пара парней в футбольной форме прошли мимо окна и помахали нам. Я с улыбкой помахала в ответ, не беспокоясь о том, что в этот момент меня узнают. Я сама не рискнула бы выходить за пределы туристических маршрутов в городе. Но ирония заключалась в том, что именно на этих туристических маршрутах меня и могли заметить. Так что я была беспомощной заключенной, застрявшей в своей – в буквальном смысле этого слова – стеклянной башне, где обо мне волнуются, но в то же время заставляют работать, как лошадь.

Не знаю, то ли это было ложное чувство анонимности, или что-то еще, но тут, в этом обычном районе, я почувствовала, что могу расслабиться по-настоящему.

Настолько, чтобы рыгнуть. Сделав это, я уставилась на Джека, подзадоривая его сделать какое-нибудь замечание по поводу неженственности этого действия. Но он лишь рыгнул в ответ. Мы расхохотались, и владелец кафе строго откашлялся.

Я вдруг осознала, что расслабляли меня не только район и анонимность. Но и Джек. С ним все было легко. Комфортно.

Мы покончили с едой и вышли на улицу, где послеполуденное солнце заливало все вокруг насыщенным желтым светом.

Несколько неловких секунд мы шли. Мои пальцы дернулись, потянулись к его пальцам каким-то неуклюжим, призрачным движением.

Смятение героинь дорам в такие моменты всегда поражало меня. Ну, типа, преодолей это, ты просто руки касаешься, боже мой, соберись.

Но теперь я это поняла. Потянувшись к его руке, я почувствовала это смятение в груди, прерывистое, учащенное дыхание. В прошлый раз он сам взял меня за руку, но я все еще чувствовала себя неуверенно и, я не знаю, уязвимо?

А затем вспышка солнечного света озарила Джека со спины, очертив его силуэт, и он взял меня за руку прежде, чем я решилась.

Глава тридцатая Джек